Предыдущая его книга, посвященная интеграционной европейской модели, еще не пребывавшей в столь явном кризисе, вышла в 2009 году, до этого была книга про Францию. Отвечая на вопросы аудитории, автор не выразил особого желания поменять предмет своих исследований и обратиться, например, к тому, что можно было бы позаимствовать Казахстану из азиатской модели, поскольку “для этого нужно было бы жить где-нибудь в Шанхае или Гонконге и ежедневно вариться в этой среде”, как происходило с полным погружением в европейскую проблематику. При всем академизме и книги и сопутствующих комментариев (г-н Иришев, например, отказался от каких-либо оценок произошедшей недавно девальвации тенге, отметив, что это должны делать люди, обладающие всей полнотой компетенции в данном вопросе) постановка многих европейских проблем выглядит крайне актуальной и для постсоветской интеграции. Отдельный раздел книги посвящен, в частности, различным сценариям распада еврозоны, обозначенным как “ужасный конец”, а также сценариям спасения, которые проходят под обозначением “бесконечный ужас”. В оценках относительно развития кризиса, по мнению г-на ИРИШЕВА, заблуждались практически все международные финансовые институты и известные экономисты, и последний кризис вряд ли может быть понят до конца в логике классической политэкономии. Вместе с тем автор уверен, что последствия развала еврозоны были бы более катастрофичными, чем сам кризис, и несли бы огромные глобальные риски для всей мировой экономики. Отвечая на вопрос о том, как соотносятся экономические и политические аспекты интеграции, спикер высказал уверенность, что чистой экономикой ограничиться не удастся, и создание таможенного, а затем валютного союза требует и определенных политических решений, например, уже создаваемого банковского союза с ревизией качества активов более 100 системных для еврозоны банков, а также бюджетного федерализма, в рамках которого основные бюджетные параметры каждой из стран прежде внесения в национальные парламенты должны будут утверждаться еврокомиссией. Потеря какой-то части суверенитета любой страны в интеграционном объединении неизбежна. Спикер обратил также внимание на предстоящие в мае выборы в Европарламент и опасность того, что туда попадет “много еврофобов”, что снизит качество принимаемых решений. Кстати, созданная евробюрократия, по мнению казахстанского исследователя, этот как раз тот негатив, который не следует повторять. Спикер не уверен, в частности, что как раз из-за бюрократии безоблачным будет создание банковского союза, и, возможно, “все вопросы будет решать рынок”, а еврокомиссия - лишь санкционировать эти решения.
Что касается евразийской интеграции, то все основные проблемы освещены в “блестящем выступлении 29 апреля в МГУ” Президента Назарбаева, вопросов, продолжать интеграцию или нет, больше не возникает. Вопросы относительно договора, который может быть подписан уже в мае, связаны в большей степени с условиями вхождения, а также с общими ценностями в союзе. При этом г-н Иришев считает, что для Казахстана была бы очень важна и региональная интеграция, в которой участвовали бы остальные страны Центральной Азии, а потом, при том что “Россия партнер №1”, можно было бы говорить о Беларуси и тем более Иране или Вьетнаме как потенциальных участниках объединения.
Одна из глав книги озаглавлена - “Сильный евро - слабая Европа”. Экономист считает, что проблемы еврозоны в очень небольшой степени связаны с самим евро, который в кризисный период показал себя одной из самых сильных валют по отношению к доллару и не опускался ниже уровня в 1,2 и сейчас близок к психологически важному уровню в 1,4. То, что речь идет о первой наднациональной валюте, делает фактически невозможным участие в валютных войнах и неожиданную резкую девальвацию. Атаки на евро “с участием нобелевских лауреатов”, когда происходило соревнование по срокам жизни, отводимым евро (иногда это было несколько месяцев), провалилась. (Евро, однако, по мнению самих экспертов европейского центрального банка, несколько переоценен, и не следует допускать дальнейшего его укрепления. Кроме того, невозможность девальвировать валюту сыграла тяжелую роль для стран европейской периферии, поскольку девальвация была бы, возможно, менее болезненным решением, чем введение жесткой бюджетной экономии.) Говоря о том, почему кризис, начавшийся в Америке с низкого качества американских ипотечных облигаций, оказался более болезненным для европейской банковской системы, чем для американской, спикер предположил, что это, возможно, связано с тем, что в Европе доминирует банковское финансирование, а в США на него приходится лишь 25%, остальное компании привлекают с рынков капиталов. В итоге европейские правительства были вынуждены поддерживать свои системообразующие банки (поддерживать в целом банковскую систему было невозможно, потому что в Британии ее активы составляют примерно 5 национальных ВВП), в итоге вливания в европейские банки превысили триллион евро. (Очевидно, с учетом и британских, и швейцарских банков, а не только банков из зоны евро.) При этом эти вливания вряд ли очень активно попадали в реальную экономику, в которой банки видели слишком много рисков. Г-н Иришев сравнил также графики, связанные с динамикой ключевых ставок ФРС и ЕЦБ, по его мнению, ЕЦБ дважды ошибался, когда пытался поднять ставку, когда она должна была идти вниз. ФРС сразу же серьезно опустил ставки и поддерживал их на низком уровне длительное время. В итоге в Европе продолжается время “дешевых денег”, и ставка находится на исторически самом низком уровне в 0,25% годовых.
