Общая оценка макроэкономической ситуации выглядит следующим образом: “темпы роста мировой экономики остаются умеренными в основном вследствие восстановления экономики США и еврозоны. В то же время замедление в развивающихся странах ослабляет положительный эффект роста глобальной экономики. Замедление экономики в Китае, а также в других развивающихся странах привело к недавней турбулентности на мировых финансовых рынках и дальнейшему падению цен на сырьевые товары. Углубление рецессии в России также ослабляет перспективы роста развивающихся экономик. Федеральная Резервная система оставила свою базовую ставку без изменений, однако ставки могут подняться до конца года. Это увеличивает риски потенциального оттока капитала с развивающихся рынков и неопределенность перспектив роста экономики Казахстана. Рост ВВП Казахстана замедлился в первом полугодии 2015 года в результате резкого снижения экспорта вследствие падения цен на сырьевые товары. Импорт снизился в результате сокращения внутреннего спроса из-за снижения реальных денежных доходов населения”. Что касается целей повышения ставки, то они формулируются следующим образом: “инфляция снизилась с начала 2015 года в результате сокращения импортных цен и замедления внутренней экономики. Однако бюджетное стимулирование и государственные инвестиции будут способствовать развитию ключевых секторов экономики и поддержанию экономического роста в среднесрочной перспективе.
Недавний переход к плавающему обменному курсу тенге и его обесценение в краткосрочной перспективе увеличивают риски роста инфляции выше целевого уровня Национального банка. Также на валютном рынке наблюдалась избыточная волатильность курса тенге, которая может негативно повлиять на инфляционные ожидания. Тем не менее в среднесрочной перспективе реализация текущей денежно-кредитной политики позволит удержать инфляцию на целевом уровне. Принимая во внимание экономические данные и перспективы роста, Национальный банк решил повысить базовую ставку до 16% для удержания инфляции в среднесрочном целевом коридоре 6-8%”.
Задача снижения волатильности на валютном рынке рассматривается Нацбанке в контексте удержания таргета по инфляции, а не по валютному курсу, что вполне соответствует объявленной политике инфляционного таргетирования. При том, что решение о повышении ставки с 12% до 16% выглядит весьма бескомпромиссным и показывает серьезность ситуации с девальвационными и инфляционными ожиданиями, это в значительной степени символический ход, мало что меняющий кардинально в условиях предоставления рынку краткосрочной ликвидности. До последнего решения Нацбанка ставки по однодневному репо находились на уровне 16,5-17% - близко к верхней границе широкого коридора, введенного в начале сентября на первом заседании по определению базовой ставки. Комментируя это решение для Панорамы, председатель Нацбанка Кайрат Келимбетов отметил, что “в определенные моменты рынок разогревается, и его надо остужать. Два наших основных принципа - это симметричность и возможность охлаждения рынка. Российский ЦБ проводил заседание ночью и поднимал ставку до 17%, это приблизительно тот уровень, на котором можно остудить рынок и ограничить действия валютных спекулянтов. Плюс нужно понимать, что тот новый инструмент в виде ставки, который мы применяем, - это инструмент не мгновенного действия. Таким эффектом обладают валютные интервенции: сегодня мы зашли, а завтра налицо результат. А ставка - это возможность достижения результатов в среднесрочной перспективе - 12-18 месяцев и больше. Но для того чтобы воздействовать на инфляцию сейчас и рынок сам себя не разогрел, также должны быть определенные инструменты. Симметрия и одинаковые границы в обе стороны также крайне желательны. И третье: ставки на внутреннем межбанковском кредитном рынке были на уровне 13-14%. Мы не хотели, чтобы ставка была выше этого уровня, но она не могла быть и намного ниже, поскольку понимаем, что есть риск, и мы хотим в течение ближайших 12 месяцев не допустить двухзначную инфляцию. Поэтому мы определили ставку на уровне 12 с коридором плюс-минус 5%. Мы сразу сказали в Основных направлениях денежно-кредитной политики до 2020 года, что этот коридор со стабилизацией ситуации будем сужать. После каждого заседания технического комитета будем объявлять, будут ли меняться ставка, коридор, появляться новые инструменты” (пожалуйста, Панорама №35). В этом случае речь идет, однако, совсем не о каком-то плановом сужении коридора, а о реагировании на кризисную ситуацию и отсутствии каких-либо предпосылок для смягчения денежно-кредитной политики в ближайшем будущем.
Любопытно, что, несмотря на то, что речь не идет о росте ставок репо выше верхней границы прежнего коридора в 17%, а лишь о сужении коридора, очень тревожные комментарии буквально на следующий рабочий день после обнародования решения сделала НПП. Причем представители объединения работодателей, лоббировавшие валютную корректировку в течение нескольких месяцев, предшествовавших ее принятию, не готовы не только принять на себя политическую ответственность за какие-то болезненные следствия в экономике и социальной сфере, но даже разделить ее прозвучавшая риторика далека от упоминания того, что проблемы неизбежны, но свободное курсообразование может стать вместе с другими структурными реформами фактором, обеспечивающим рост экономической активности в среднесрочной перспективе. Курс, впрочем, по мнению представителей НПП, не стоит поддерживать с помощью валютных интервенций, но валютные торги следует останавливать в случае слишком резких скачков, кроме того, необходимо ввести в какой-то форме продажу валютной выручки экспортерами, чтобы появился фактор, уравновешивающий рынок и делающий непродуктивными спекулятивные атаки. (Последнее предложение тем более обращает на себя внимание, что исходит от НПП, где голос экспортеров традиционно силен.) Реальный сектор, однако, больше не выглядит сторонником дальнейшего ослабления тенге, что заставляет еще раз усомниться в том, что давление, которое сдерживается с помощью валютных интервенций, носит фундаментальный характер.
Один из первых интересных комментариев после решения о новом уровне базовой ставки принадлежит финансовому аналитику Галиму Хусаинову, который на своей страничке в Facebook отметил, что Национальный банк понимает, что, отпустив еще тенге, допускает дополнительные экономические проблемы, особенно в сферах, где именно он несет ответственность, связанную с инфляцией и самочувствием банковского сектора. По оценкам г-на Хусаинова, инфляция не может сдерживаться при значительном импорте и низком курсе тенге, и даже сжатие тенговой ликвидности не решит данной проблемы. Фактически в такой ситуации единственный инструмент сдерживания инфляции - это сдерживание курса тенге по отношению к доллару за счет валютных интервенций, что сейчас и делает Национальный банк. (Что, собственно, обуславливает внутренний конфликт, связанный с полноценным переходом к политике инфляционного таргетирования, которому слабо соответствуют массированные валютные интервенции в несколько последних недель. - Н. Д.) Аналитик также считает, что “было понятно, что свободный курс в такой турбулентности просто невозможен и переход на инфляционное тарегтирование был выбран в самый неудобный момент. Нужно было просто какое-то обоснование девальвации дать, вот и решили воспользоваться обоснованной и продуманной политикой, которую давно планировали ввести, понимая, что эта политика не будет работать в существующих условиях. Лучше бы провели девальвацию и продолжили внедрение плавного обесценения, тогда бы меньше получили проблем, а так получили, что получили”.
