Европа, до этого сдержанно относившаяся к позиции секторальных санкций, которые связаны с ущербом для европейской экономики, одним из основных торговых партнеров которой является Россия, в отличие от ситуации в США, где масштаб возможных потерь существенно меньше в силу меньших объемов торговли, решила проявить жесткость, невзирая на возможные неприятные последствия для себя самой. Санкции поддержала даже, например, Ассоциация германских промышленников, хотя до этого многие ее участники из числа крупнейших компаний лоббировали как раз отказ от ограничений в деловых отношениях с Россией. По словам главы BDI Ульриха Грилло, “какими бы болезненными ни были дальнейшие экономические санкции для европейского бизнеса, немецкого экспорта и отдельных компаний, они не могут и не должны быть исключены в качестве способа давления на российские власти”. 

Лобби против санкций существовавшее и в Америке, публиковавшее обращения против введения санкций из-за возможных потерь американского бизнеса, в итоге оказалось еще менее эффективным, поскольку США, похоже, не особенно колебались при введении санкций и синхронизировали последние ужесточения с европейцами, введя ограничения на фондирование свыше 90 дней еще для трех финансовых институтов с государственным участием, в число которых пока, однако, не входит Сбербанк. Оценки относительно того, насколько чувствительным может быть воздействие санкций, расходятся достаточно существенно. По оценкам российского министра иностранных дел Сергея Лаврова, санкции не смогут изменить российскую внешнюю политику и ограничения могут стать даже некоторым позитивом с точки зрения роста “уверенности в себе” российских экономических субъектов. По мнению исполнительного директора МВФ Кристин Лагард, не исключено, что последствия санкций отразятся не только на России, но и на соседних странах. Относительно их влияния на экономику России г-жа Лагард заявила: “Когда мы смотрим на цифры, касающиеся оттока капитала из России в 2013-14 годах, становится ясно, что в 2014 году из России происходит отток капитала в большем объеме, чем в 2013-м. А ведь еще не конец года. То же самое происходит с прямыми иностранными инвестициями - сокращение на 50%. И все это было только на фоне ожиданий санкций первого и второго уровня. Мы не говорим о третьем уровне, который иной по глубине и охвату”. 

Интересно, что оценки главы МВФ находятся в некотором противоречии с оценками одной из самых авторитетных российских аналитических структур в лице Высшей школы экономики. Угроза санкций, становится, напротив, по мнению аналитиков, фактором, способствующим возвращению выведенного капитала. По оценкам аналитиков ВШЭ, приводимых “Коммерсантом”, в июле 2014 года чистый отток капитала может сократиться до минимального за последний год уровня - $1 млрд. Сергей Пухов из ВШЭ считает, что “в пользу такой оценки говорят крайне малый профицит счета текущих операций на фоне снижающихся нефтяных цен и отсутствие валютных интервенций Банка России на внутреннем рынке при относительно стабильном курсе рубля”. Аналитики расходятся относительно того, что может быть наиболее болезненным в санкционных пакетах. Валерий Миронов из ВШЭ в эфире телеканала РБК отметил, что запрет на экспорт технологий в нефтяной сфере, которые появились на Западе в 90-х и начале 2000-х годов, когда в российской нефтяной отрасли главным образом происходил дележ активов, могут скорректировать планы, согласно которым в России должен был происходить минимальный рост объемов нефтедобычи в сторону стагнации. Не менее важной стороной остается отсутствие доступа к фондированию и как следствие, отсутствие возможности рефинансировать внешний долг. По оценкам, содержащимся в докладе ВШЭ, “при полном отсутствии внешнего финансирования (то есть в экстремальной ситуации) государству в 2014-2015 годах в той или иной форме придется обеспечить валютную поддержку госсектору в размере от $40 млрд, если санкции коснутся только госбанков, примерно до  $90 млрд, если запрет на перекредитование в американских и европейских банках коснется всех российских госкомпаний. Это будет более чем серьезная нагрузка на золотовалютные резервы России с учетом предварительного решения Гаагского суда по делу ЮКОСа стоимостью $50 млрд”. 

Для Казахстана, имеющего опыт закрытия, или, вернее, непривлекательности внешних рынков для банковского сектора после кризиса 2007 года и дефолта БТА, уровень долговых выплат российских банков и госкомпаний не выглядит столь уж ужасающим, с учетом того, что внешний долг банковского сектора сокращался в пиковые годы по $10-12 млрд, без прямого рефинансирования со стороны государства, что, конечно, более высокая нагрузка, чем $40 млрд российской банковской системы с учетом разницы в масштабах экономик. Правда, БТА, Альянс Банк и Темир прибегли к реструктуризации своих обязательств, что, очевидно, неприемлемо для российских госбанков и их кредиторов и, наверное, могло бы вызвать новую волну кризиса. Г-н Миронов, считает, что необходимость в поддержке государства для рефинансирования внешнего долга не является предопределенной и поддержку может оказать как раз экономика, находящаяся за пределами России, и возможность превращения внешних активов российских банков в ликвидность. По его оценкам, относительный уровень российских иностранных инвестиций был выше, чем у других стран БРИКС, даже включая Китай, и сейчас иностранные “дочки”, возможно, смогут стать инструментом поддержки для российских материнских структур. (Учитывая реалии казахстанского рынка, крайне сложно предположить, что, например, российские банковские “дочки” смогут оказывать существенную поддержку материнским банкам, большим вопросом остается то, смогут ли они сохранить свои конкурентные позиции и расти не ниже рынка с учетом необходимости осуществлять полностью самостоятельное фондирование и увеличивать уровень капитала в соответствии со стратегическими планами казахстанского регулятора.) По оценкам, приводящимся в российских деловых СМИ, ограничение на внешнее фондирование уже начинает сказываться на стоимости внутреннего фондирования внутри страны даже для крупнейших российских банков. 

Очевидно, дополнительным фактором в пользу удорожания стоимости денег в российской экономике может стать и рост ставки рефинансирования от Центрального банка России до 8%. Причем на рынке звучат комментарии о том, что это до определенной степени противоречило намерениям правительства, связанным с ростом налогообложения и предельным ростом тарифов естественных монополий, что могло стать сильным инфляционным фактором. Центральный банк же готов предпочесть низкую инфляцию темпам экономического роста. Аналитики казахстанского “Халык Финанса” считают, что решение российского регулятора о росте ставки будет оказывать серьезное влияние и на казахстанский финансовый рынок. По оценкам “Халык Финанса”, опубликованным на сайте компании, “Центральный Банк России в прошлую пятницу принял решение в очередной раз ужесточить денежно-кредитную политику, подняв в третий раз в этом году ключевую процентную ставку на 50 базисных пунктов до 8,0%. По словам ЦБР, замедление роста потребительских цен происходит меньшими темпами, чем прогнозировалось. Усиление геополитической напряженности, новые санкции Запада в отношении РФ и их влияние на курс рубля усиливают инфляционные ожидания. Принятое решение направлено на замедление роста потребительских цен до целевого уровня 4,0% в среднесрочной перспективе. При этом регулятор отметил, что в случае сохранения инфляционных рисков на высоком уровне ужесточение политики может быть продолжено. Это, по нашему мнению, означает, что вероятность дальнейшего повышения ключевой ставки не позволит облигациям федеральных займов демонстрировать существенное снижение доходностей, что будет способствовать стабилизации курса рубля в будущем. Мы полагаем, что высокая текущая волатильность вызвана ожиданиями рынка очередных санкций со стороны Запада и имеет больше психологический характер. Тем не менее рынок понимает, что политика регулятора в дальнейшем будет направлена в первую очередь на поиск стабильных и сбалансированных условий внешнего заимствования, реализуя так называемый “Восточный разворот” экономики, в ущерб стимулированию роста экономики. Растущая экономическая и финансовая интеграция союзных стран и снижение транзакционных расходов позволяет транснациональным игрокам эффективнее развивать и реализовывать стратегии, основанные на разнице в стоимости фондирования, а также на других арбитражных возможностях. Этот фактор при текущей мягкой политике НБК оказывает дополнительное давление на тенге. Нацбанк на сегодняшний день обладает достаточными валютными резервами, темпы расходования которых пока являются приемлемыми для НБК. Однако в ближайшие месяцы давление на тенге будет усиливаться по мере ускорения инфляции и роста интереса казахстанских инвесторов к российским активам при сохраняющемся дифференциале ставок. Тогда с целью ограничить расходование золотовалютных резервов Нацбанк будет вынужден приступить к циклу ужесточения денежно-кредитных условий вслед за Россией”. 

Один из комментариев Нацбанка, звучавший в обоснование правильности проведенной февральской девальвации спустя два или три месяца после ее проведения, состоял в том, что при запаздывании с ее проведением дополнительным фактором, усиливающим волатильность, могло стать обострение российско-украинских отношений. Нацбанк, однако, уверен, что после девальвации тенге в равновесном коридоре, в который заложена и возможность определенного негативного развития событий с российским рублем, правда, в момент этих комментариев рубль как раз чувствовал себя довольно уверенно, а санкции носили крайне ограниченный характер. 

Возвращение весной на пост Премьер-Министра Карима Масимова в значительной степени связывалось с тем, что правительству, возможно, придется купировать каналы распространения внешнего кризиса. В отличие от ситуации 2007 и 2008 годов серьезным кризисным каналом вряд ли являются внешние заимствования банковского сектора, но снижение мировых цен на сырье и ограничение его сбыта, а также возможность масштабного ослабления рубля и резкий рост импорта российских товаров являются родовыми чертами всех кризисов, происходивших в Казахстане начиная с 1998 года. Некоторое время казалось, что вероятность того, что правительство будет снова играть в амплуа антикризисного менеджера не так высока, с введением европейских и американских санкций и главное - состоянием неопределенности в России она усиливается. Позитивным сдерживающим фактором остается высокая взаимосвязанность всех экономик и существенный повсеместный ущерб, который могут нанести санкции. Европейские должностные лица также подчеркивают, что санкции носят временный и, возможно, краткосрочный характер и могут быть отменены в случае изменения ситуации в Украине. 

Н. Д.