Так, согласно данным, приведенным спикером, доля казахстанских участников процессов в этом арбитраже составляет 2,75%, российских - примерно 3,5%, при том, что доля собственно британских компаний - больше 16%. Постсоветская часть споров на самом деле намного выше, поскольку 15% спорщиков - из офшорных юрисдикций, регистрацию в которых любит бизнес из ближнего зарубежья и Казахстана. Одним из самых логичных объяснений такой любви к Лондону является то, что инвесторами являются в основном американские и британские компании, представленные в Лондоне и предпочитающие его в качестве места разбирательств. Кроме того, в Лондоне рассматривается множество споров, связанных с кредитованием.
Одним из несомненных плюсов разбирательств в Лондоне, по оценкам г-на ПЕЛЮ, является то, что суд сам назначает арбитров, если условие о назначении арбитров сторонами не содержится в арбитражном соглашении. Спикер несколько раз выступал арбитром по приглашению суда, и взаимоотношения с другими арбитрами были дружелюбнее и конструктивнее, чем в ситуациях, когда они назначаются сторонами и в какой-то степени чувствуют себя обязанными им. Явным плюсом является также то, что арбитраж пользуется поддержкой британских государственных судов, которые могут наложить запрет на любые другие судебные разбирательства, проходящие в других юрисдикциях, а также применяемый (конечно, довольно редко) арест счетов компании-ответчика по всему миру. Несмотря на то, что континентальные суды обычно достаточно негативно относятся к праву британского арбитража налагать вето на любые другие судебные разбирательства, это оказывается в большинстве случаев эффективным решением, поскольку в ведении процессов ограничиваются не суды, а стороны, ранее записавшие в арбитражном соглашении обязательство о рассмотрении споров в Лондоне. Нарушителей запрета может ждать наказание в виде тюремного срока при появлении в Британии, и это оказывается достаточно действенным стимулом. Как ни удивительно, довольно громкие прецеденты существуют и в Казахстане, спикер привел пример спора между восточно-казахстанскими электроэнергетическими станциями и американским инвестором, когда после наложения запрета на другие судебные разбирательства через некоторое время был прекращен процесс по этому делу в казахстанском суде. Еще одним из перечисленных плюсов является то, что в отношении арбитров применяется почасовой принцип оплаты, а не оплата на основании гонораров, что может делать процессы дешевле, чем в других арбитражах, если речь идет о достаточно простых спорах на большие суммы, в качестве примера спикер назвал, например, споры по сделкам о торговом финансировании. В то же время стоимость услуг юристам парадоксальным образом может становиться и минусом лондонского арбитража, так как разбирательства идут обычно в британском стиле. Одной из его особенностей является принятие аргументов сторон только в устной форме, что приводит к тому, что иногда только финальные прения продолжаются две или три недели. Одной из предварительных процедур является также аккредитация доказательств, которые должны быть предъявлены суду сторонами. Учитывая объем раскрываемой информации, это часто может быть мучительным процессом. С другой стороны, в каких-то случаях это становится и плюсом, когда необходимо абсолютно точное установление истины, пусть и в результате очень трудоемкого процесса.
Вице-президент Международного арбитражного суда Международной торговой палаты и партнер Baker&McKenzie СНГ Владимир Хвалей отметил, что у каждого международного арбитража постепенно появилась своя специализация. По его оценкам, особенностью арбитража Международной торговой палаты, находящейся в Париже, является рассмотрение споров на крупные суммы. Средний размер сделок, по которым выносятся решения, в 2012 году составил $31 млн, и обращения к этому арбитражу, если речь идет о сделках меньше $3-5 миллионов, неэффективны. 50% корпоративных юристов крупных корпораций в ходе опроса, проведенного несколько лет назад, назвали наилучшим местом для арбитража именно суд Международной торговой палаты. По статистике 2012 года, в разбирательствах в этом арбитраже участвовали 3 казахстанских компании, правда, во всех случаях они были ответчиками, а не истцами. Фактором, повышающим доверие к этому арбитражу, г-н ХВАЛЕЙ назвал опять-таки процедуру отбора арбитров. В отличие от многих других арбитражей стороны не назначают своих арбитров, а номинируют их. Окончательный выбор остается за арбитражем, и он может осуществить отвод на основании фактора “институциональной памяти”, если арбитр много раз выбирался определенной юридической компанией, или, например, на основании уровня занятости арбитров. Если сторонам и суду не удается прийти к решению относительно состава арбитров, решение может быть передано нейтральному Национальному комитету Международного арбитражного суда, отбираемому с учетом того, в какой системе права может происходить разбирательство.
Старший юрист Baker& McKenzie Александр Коробейников, говоривший о том, возникают ли проблемы с исполнением решений международных арбитражей казахстанской судебной системой, против ожиданий представил довольно оптимистичную во многих частях картину. Решения, как правило, исполняются, что связано не с какими-то особыми пристрастиями судей к арбитражным судам, а с желанием снизить нагрузку на суды. Чтобы убедить судей начать процесс по спору, по которому уже имеется решение арбитража, нужно иметь очень серьезную аргументацию, поскольку первым ответом суда почти всегда является “нет”. Нет серьезных препятствий, по мнению спикера, и для рассмотрения споров между двумя казахстанскими компаниями в международном арбитраже и исполнения решений в казахстанской юрисдикции. Даже решения алматинского Третейского суда (а прерогативы третейских судов серьезно ограничены законодательством) по сравнению с международным арбитражем принимаются без каких-либо проблем к исполнению, при том что суд создал свой филиал в Санкт-Петербурге. Даже небрежно составленное арбитражное соглашение не мешало в нескольких ситуациях арбитражным процессам в Алматы, при этом арбитры и определенная часть регламентов определялись президентом Торгово-промышленной палаты. Определенные проблемы, по мнению спикера, возникают в связи с появлением в Гражданском кодексе ссылки на то, что определенные споры могут рассматриваться только в государственных судах, а не арбитраже. Причем речь идет не только о спорах из сферы публичного права, но и о частном праве. Эксперт считает, например, совершенно оправданным в связи с решением о том, что все разбирательства по поводу процесса госзакупокок происходят только в государственных судах, чтобы суды решали вопрос о том, является ли та или иная компания надлежащим участником тендера, в то же время, например, разбирательства о выплате задолженности или размере пени, возможно, мог бы решать и арбитраж. Похожая ситуация существует и вокруг споров о контрактах о недропользовании. Раньше существовали прецеденты рассмотрения таких споров в арбитражах, после появления нормы в законодательстве, что это исключительная прерогатива казахстанских судов, Миннефтегаз и Минюст достаточно категоричны в своих подходах о том, чтобы в перезаключаемых контрактах на недропользование не было возможностей обращения в арбитражные суды.
