По мнению спикера, в казахстанской экономике можно выделить два явно выраженных цикла, и если в ходе первого из них, в 2000-2009 годах, роль банков была очень велика и они активно участвовали в том, что стало затем бумом, то их роль в цикле, который “начался в 2009 году и не завершился до сих пор”, минимальна, что предопределяет и отсутствие ожиданий, связанных с коррекцией. По словам спикера, существующие проблемные кредиты возникли в период до 2009 года, и сумма провизий превышает плохие кредиты более чем на 100%. Потенциальные проблемы в потребительском кредитовании также вряд ли могут проявиться, поскольку рост в этом сегменте был приостановлен, в том числе благодаря осознанной политике Нацбанка. (Интересно, что директор Fitch и старший аналитик по крупнейшим казахстанским банкам Роман КОРНЕВ видит в приостановлении роста кредитования и определенную проблему, поскольку при торможении кредитования может вырасти доля проблемных потребительских кредитов.) Г-н ХАКИМЖАНОВ видит сложности скорей не непосредственно в банках, а в перетекании проблем в денежно-кредитной политике в фискальный сектор. Это может проявляться и в субсидиях, связанных с расширением фондирования, что будет сказываться на объемах сокращений из Нацфонда. Кроме того, отсутствие гибкости обменного курса начинает сказываться на реальном секторе, и г-н Хакимжанов видит угрозу “дезинфляции и дефляции”. В марте продолжилось значительное снижение инфляции, немного меньшими темпами, чем в феврале, и есть довольно ясная картина, что этот процесс интенсивно происходил прежде всего в приграничных с Россией районах. Если представить себе, что выбором в денежно-кредитной политике станет сохранение фиксированного курса на нынешнем уровне, то это будет означать как раз период дефляции, сокращения количества очагов в бизнесе, способных существовать вне помощи со стороны государства. Конкуренция с российским импортом потребует снижения цен на 20-25% и примерно такого же снижения зарплат. Закончив живописание подобных ужасов, г-н Хакимжанов признал, что выбор в пользу этой возможности все же трудно себе представить. Все вышесказанное позволило экономисту сделать вывод о том, что и в случае девальвации в нынешней ситуации не последовало бы резкого всплеска инфляции, речь, вероятно, шла бы о всплеске на 2-3 процентных пункта. Спикер также отметил, что нынешняя ситуация как никогда проявила зависимость Казахстана от внешних факторов и необходимость существования гибкого курса, снижающего угрозу резких колебаний курса в случае снижения цен на сырьевые товары. Спикер считает, что и в случае проведения девальвации, возможно, переход к низким ставкам будет довольно длительным. Нахождение ключевых ставок на уровне выше инфляции - обычная практика для многих даже развитых экономик, и лучше, чтобы прохождение через этот период осуществлялось лишь однажды. Аналитики “Фитч” в свою очередь отметили, что в совпадении их оценок возможной девальвации с Бэнк оф Америка нет никакой магии, а только математика. 30%-ная девальвация - это середина коридора, когда-то обозначенного Нацбанком комфортного соотношения тенге - рубль. Оптимальным является соотношение Т3,5- 4,5 за рубль. Сейчас курс находится на уровне в Т3,2, и рубль немного укрепляется в последние недели, что на руку казахстанской экономике. Тенге находится на исторических максимумах к рублю, обычно он стоил меньше Т4,5 за рубль, и в том курсе, по оценкам старшего директора “Фитч” Александра ДАНИЛОВА, был определенный экономический смысл, поскольку во взаимной торговле двух стран и так преобладал российский импорт.

При том, что значительная часть конференции была посвящена рискам, которые могут возникать в связи с предстоящей девальвацией, каких-то очень подробных выкладок об уже существующем влиянии переоцененного тенге на реальный сектор приведено не было. Г-н Корнев назвал секторами, где влияние выглядит наиболее очевидным, сельское хозяйство и продажу и сборку автомобилей. Вопрос о том, в какой степени 30%-ная девальвация способна стимулировать аграрный сектор, следует задавать аналитикам из соответствующих подразделений агентства, но это соотношение между ростом общей конкурентоспособности сектора и количеством взятых валютных кредитов. Выступавший в секции, посвященной суверенным рейтингам, директор департамента макроэкономического анализа и прогнозирования Министерства национальной экономики Дастан Умирбаев считает, что первые месяцы года показывают, что сценарий министерства о росте экономики в 1,5% процента оказался “слишком консервативным”. В январе и феврале рост составил 2,5%. Казахстанское правительство заложило в качестве основного сценария цену на нефть $50 за баррель с некоторым запасом по отношению к большинству прогнозов других правительств и международных институтов о среднегодовой цене нефти в $55-60. “Фитч” оценивает влияние снижения цен на нефть до $50 за баррель на казахстанский ВВП примерно в 3,5%, еще полпроцента или процент может стоить экономике кризисная ситуация в России. Так что если нефть будет стоить $50, никакого экономического роста в реальности может и не быть. Старший аналитик агентства по суверенным рейтингам Пол РОУКИНС объясняет при этом, что достаточно высокий прогноз казахстанского ВВП в 2,5% связан прежде всего с тем, что нефть будет стоить $65 за баррель по итогам года. Г-н УМИРБАЕВ отметил, что прогнозы по росту на 2016-й и последующие годы скорей могут быть пересмотрены министерством в сторону повышения.

Оценки г-на Корнева относительно влияния девальвации на банковский сектор были заметно более осторожными, чем у эксперта из “Халык Финанс”. Аналитик, в частности, отметил слабую способность дальнейшего абсорбирования убытков и то, что фонд проблемных кредитов и запас капитала у самих банков обеспечивают достаточное покрытие по незарезервированным неработающим кредитам, но не по реструктуризированным кредитам. Девальвация может усилить проблемы, так как “валютные кредиты” у рейтингуемых банков равны Т2,6 трлн за вычетом специфических резервов, при этом 40% чистых валютных кредитов было выдано сектору недвижимости, в основном в Алматы. В то же время аналитик считает очень умеренным прямое мгновенное влияние на капитал банков в случае девальвации и крайне маловероятным нарушение сразу несколькими банками пруденциальных нормативов. Открытые валютные позиции банков остаются в основном нейтральными. Спикер отметил в качестве интересной детали рост валютного кредитования АТФ Банком в начале года. С одной стороны, кредитование таким образом приводится в большее соответствие с фондированием, с другой - растут валютные активы, что является довольно спорным решением в плане снижения рисков. 6% роста кредитного портфеля в прошлом году, в условиях ограничения ликвидности, были расценены скорей как достижение, кроме того, некоторые банки с агрессивной стратегией находили возможности расти и быстрее. Г-н Роукинс в ходе “суверенной” секции оценил возможное влияние на банковский сектор в ходе перехода к гибкому валютному курсу как одну из проблем, о которой должны думать политики.

Участвовавший в обсуждении проблем банков председатель правления ForteBank Тимур ИСАТАЕВ отметил, что восприятие казахстанского банковского сектора международными кредиторами остается отрицательным. Это, безусловно, влияние “искрометных” дефолтов БТА, Альянса и Темiрбанка. Процесс “зализывания ран” еще не завершен. Доступ к торговому финансированию был прекращен после того, как соответствующие кредиты попали в реструктуризацию обязательств БТА. По мнению спикера, возможно, банковский сектор опустился где-то к уровню 1995-96 годов, когда необходимо доказывать, “кто есть кто”, и необходимо полностью покрывать все аккредитивы. Через некоторое время банки вновь будут убеждать международных кредиторов в существовании у них обоснованных стратегий развития. В то же время уход с казахстанского рынка международных банков был связан с их внутренними причинами, а не с ситуацией в экономике страны. Казахстан не стал для них ключевым рынком, но этого и не стоило ожидать. Г-н Хакимжанов в свою очередь по этому поводу отметил, что иностранные банки оценили, что без доступа к определенному административному ресурсу им трудно обеспечивать возвратность кредитов и качество кредитного портфеля. По мнению г-на Данилова, качество портфеля, однако, не могут обеспечить и местные игроки с административным ресурсом. Отвечая на вопрос, какие структурные изменения необходимы здесь в первую очередь, г-н Хакимжанов отметил, что это в первую очередь законодательные нормы, регламентирующие банкротства и защищающие права кредиторов. Если бы кредиторы определяли условия реструктуризации компаний, то это было бы необходимым существенным риском для акционеров и руководства компаний-заемщиков.

Г-н Исатаев также считает, что и тройное слияние, которое произвел его банк, и слияние Казкома и БТА являются единичными сделками, осуществленными с целью решить проблемы банков, допустивших дефолт и затем национализированных с помощью частного капитала. Пока движение в этом направлении выглядит довольно успешным. Это не проявление консолидации в секторе, которая и так достаточно велика (10 крупнейшим банкам принадлежат более 90% активов). В то же время тренд на консолидацию также есть, и он связан с решениями регулятора об увеличении капитала банка. По словам банкира, его банк возражал против этих планов на стадии обсуждения и имел теоретические разногласия с Нацбанком. По его словам, они связаны с тем, что правильней руководствоваться принципом “пусть расцветают 100 цветов”, и в экономике есть место и для небольших нишевых банков, и для микрокредитных организаций. Программа в итоге была принята, и спикер считает, что это может сказаться на качестве услуг банков и их продуктов.

В ходе сессии, посвященной суверенному рейтингу, как главная проблема оценивался фиксированный курс тенге, а как плюс - достаточно высокий уровень буферов, позволяющих вести гибкую финансовую политику. Казахстан способен адаптироваться к низкому уровню цен на нефть в большей степени, чем другие страны-экспортеры. Бюджет, по оценкам “Фитч”, является сбалансированным при цене в $65 за баррель. Агентство видит возможности для роста экономики в среднесрочной перспективе, которых нет, например, у Азербайджана. Г-н Хакимжанов также считает, что в фискальной сфере все в порядке в отличие от денежно-кредитной политики, разве что за исключением прозрачности. В то же время аналитик разошелся с представителем Министерства национальной экономики в прогнозах относительно размеров Нацфонда в этом году. В Миннацэкономики считают, что они будут на прошлогоднем уровне, а г-н Хакимжанов - что поступления снизятся примерно до $10 млрд вместо $20 млрд в предыдущие годы, а трансферты из Нацфонда могут составить примерно $15 млрд.