(о первом заседании клуба, пожалуйста, Панорама № 20). Основным спикером клуба выступил на сей раз известный российский экономист, профессор ИМЭМО РАН Сергей Афонцев. Перечисляя многочисленные регалии г-на Афонцева, модератор - председатель Нацбанка Кайрат Келимбетов - отметил, что самыми читаемыми лично им работами экономиста стали те, что посвящены антикризисной проблематике, но спикер получил премию в 2012 году за лучшее в России исследование, посвященное мировой экономике. 

Темой комментариев профессора Афонцева в клубе стали основные тренды, присутствующие сегодня в мировой экономике. Пожалуй, один из главных выводов, сделанных экономистом, состоит в серьезной переоценке факторов, определяющих экономический рост. 

Примерно с середины 1990-х и все нулевые преобладающей точкой зрения было то, что все самое интересное в процессе экономического роста происходит в связи с институциональными факторами, когда экономика серьезно меняется благодаря институтам, а экономический базис в виде оборудования и технологий остается прежним. Факторы, основанные на ресурсах и капитале, рассматривались скорее как определенный важный фон, но в ходе последнего кризиса и после него их вес, по оценкам г-на Афонценва, вырос значительно. 

Что касается других групп факторов, за исключением ресурсов, капитала и институциональной составляющей, то они все реже фигурируют в серьезных исследованиях. Это касается, в частности, анализа экономики, основанного на экономической географии. При наличии ресурсов и разумной экономической политике недостатки легко становятся плюсами. Примером такой метаморфозы являются Арабские Эмираты, где поняли, что инвестиции в индустриальное развитие вряд ли окупятся, и использовали в качестве плюса, казалось бы, уязвимую географию, развивая туризм, сферу услуг и другие сопутствующие отрасли. 

Детерминизм географии отмечается исследователями применительно лишь “к наиболее бедным странам”, которые “никому не интересны”. В ходе дискуссии профессор Афонцев отметил также существование многочисленных примеров из экономической географии, о которых любят вспоминать, говоря о российской экономике. Например, исследователи приводят данные, свидетельствующие о резком росте энергопотребления зимой, и из этого делаются выводы о необходимости субсидирования и создания какой-то специфической экономической модели - мол, в России холодно. Спикер, по его словам, очень любит обратный пример - пример жарких стран, где электропотребление, наоборот, резко растет летом, когда включены кондиционеры. Или вот, кто мог предположить, что Израиль превратится в крупного экспортера сельскохозяйственной продукции? Но это произошло благодаря применению новых технологий орошения. 

Пожалуй, наиболее скептические замечания эксперта вызвали подходы, напрямую увязывающие экономический рост с культурными и ментальными особенностями стран. Он вспомнил, как на одной из крупных международных конференций известный исследователь Иммануил Валлерстайн говорил о книжной полке в своем доме. С одной стороны она заставлена работами, объясняющими отсутствие экономического роста в 1960-х и 1970-х годах в Юго-Восточной Азии особенностями конфуцианского мировоззрения, которое консервирует экономическую модель и препятствует появлению инноваций. Другая часть полки, однако, заполнена книгами о том, что рост 1980-х и 1990-х связан опять же с конфуцианством, которое позволяет качественно осуществлять много раз одни и те же операции. Таким образом, одни и те же ментальные особенности могут оборачиваться в зависимости от обстоятельств и силой и слабостью. Возможно, они должны рассматриваться как часть институциональных факторов. Что касается влияния на экономический рост качества экономической политики, то это также не постоянная величина. Это можно было наблюдать на примере того, какие результаты приносили одни и те же рекомендации МВФ в разных странах. Очень важным обстоятельством является то, насколько реально применимы те или иные рецепты. Одни страны сумели применить их в полном объеме, другие половинчато или даже в противоположном смысле относительно того, как это задумывалось МВФ. 

Среди других комментариев Сергея Афонцева можно отметить то, что вопреки всеобщим представлениям он не считает, что объем инвестиций в России и на постсоветском пространстве так уж невысок в количественном отношении. Уровень в 25% от ВВП, конечно, ниже, чем в Китае, но надо представлять себе, о каком уровне огосударствления экономики и, соответственно, нормах сбережений, которые не могут быть достигнуты на непринудительной основе, там идет речь. При этом российский уровень инвестиций значительно выше в процентах от ВВП, чем инвестиции в развитых экономиках и даже в Латинской Америке. Едва ли не более важным фактором, чем количественный объем инвестиций, является их качество. 

В ответ на расспросы участников клуба, что необходимо в данной ситуации делать в российской экономике, которая, видимо, подошла к определенному пределу роста в рамках нынешней модели, и в других постсоветских экономиках, г-н Афонцев подтвердил, что крайне важно повышать качество государственного управления, от которого зависит качество госинвестиций. Важна регуляторная среда и степень общественного контроля, не позволяющая чиновникам делать шаги в неправильную сторону и руководствоваться корыстными интересами. Для осуществления изменений оптимальна некая “золотая середина” в сфере управления, революции редко приводят к позитивным результатам, и в этом смысле шансы Казахстана добиться более высокого качества управления, возможно, выше, чем у многих других постсоветских стран, считает профессор Афонцев. 

Гораздо более подробными были комментарии относительно того, чего делать не следует, и, пожалуй, в наименьшей степени спикеру импонируют импульсивные инвестиционные проекты с участием государственных денег, направленные, например, на импортозамещение. Очень часто в этих проектах нет экономической целесообразности и разумных сроков окупаемости.         Г-н Афонцев вспомнил одно из обсуждений, связанных с инвестиционными проектами в ЖКХ, когда вопрос о сроках окупаемости вызвал сначала замешательство, а потом предположение, что таких сроков может и не быть. 

Что касается позитивных трендов, связанных с развитием мировой экономики, то в качестве одного из них спикер отметил появление в результате высокой конкуренции новых, заменяющих традиционные энергоносители технологий. О возможностях сланцев в плане нефти и газа было известно давно, но реализация оказалась возможной даже не в Европе, а именно в США, именно вследствие того, что на американском рынке были разделены компании - собственники месторождений и компании-операторы. Это привело к быстрому технологическому развитию и к тому, что 2 из 20 игроков решили проверить, так ли уж безнадежна непроверенная идея. На других рынках, где было два или три преобладающих игрока или госкомпания, осуществляющая добычу нефти, просто не оказалось достаточной мотивации для продвижения технологий, связанных с добычей сланцевых энергоносителей. 

Очевидной тенденцией также является реиндустриализация США и возвращение многих промышленных производств, которые в предыдущие десятилетия размещались в Юго-Восточной Азии. Фактор дешевой рабочей силы перестает быть определяющим. По оценкам ИМЭМО, в обозримой перспективе ни одной стране не удастся повторить полностью историю Китая и других стран Юго-Восточной Азии, основанную на разрушении патриархального уклада в аграрных регионах и притоке дешевой рабочей силы. В самом Китае ситуация меняется достаточно сильно, поскольку в жизнь вступает “поколение маленьких императоров”. Еще одним примером стала Япония со стареющим населением, сохраняющимися очень жесткими ограничениями на миграцию и отсутствием удачного опыта интеграции мигрантов в японский социум. При этом даже старение населения не является каким-то определяющим фактором, просто должны применяться другие технологии и модели, хотя, возможно, об очень высоком экономическом росте речь все равно не идет. 

Еще один позитивный тренд связан с развитием “зеленой экономики”, на продукцию отраслей которой существует довольно значительный спрос в развитых странах. (Интересно, что этот вывод был оспорен другим российским экспертом, участвующим в работе клуба, Олегом Буклемишевым, который считает, что в “зеленой экономике” слишком велик элемент субсидирования и бюрократического влияния.) 

Один из ключевых выводов, сделанных г-ном Афонцевым, состоит в том, что споры о превалировании рынка или государства в экономике становятся бессмысленными. Гораздо более содержательные обсуждения могут быть связаны, например, с соотношением регулирования на национальном и наднациональном уровнях, например, на уровне ЕАЭС или ЕС. 

Полная  версия дискуссии будет опубликована позднее