- Теперь вернемся к кредитованию. Какова была политика центрального банка, с учетом того, что часто обсуждается, помогает ли Нацбанк экономике или не помогает? Напомню, что в 2014-м и 2015 году Нацбанк выдал свыше Т2 трлн долгосрочной ликвидности. Вообще, наша основная задача - это обеспечение краткосрочной ликвидности, сейчас мы выстраиваем соответствующую систему, пока она выстроится, пройдет определенное время, но даже не дожидаясь завершения этого процесса, мы влили Т2 трлн. Т1 трлн приблизительно - это были деньги ЕНПФ, десятилетние облигации и депозиты. И еще около Т1 трлн - это выданные нами долгосрочные свопы. Недавно была конференция Standard&Poors, где это было предметом обсуждения. Свопы мы давали годичные, двухгодичные и трехгодичные. Годичные инструменты, срок которых истекает в октябре, ноябре и декабре, как мы договорились с банками, с учетом мнения наших аналитиков и аналитиков МВФ, мы будем закрывать. Но не в один день, у нас есть определенное понимание с банками и графики, как это сделать безболезненно для банковской системы. Но эти длинные тенге были и двухлетние, и трехлетние, и многие банки, у которых были программы кредитования с двух- и трехлетним горизонтом кредитования, могли ими пользоваться. Кредитование в 2014 году сократилось, по моему, на 4%. Т2 трлн ликвидности - по-моему, нет ни одной сопоставимой бюджетной программы, программ заимствования. Мы дали Т2 трлн - и что, произошел заметный рост кредитования? Причем это происходило в контексте существования валютного коридора, полной ясности по курсу. То, что это не привело к росту кредитной активности, на мой взгляд, связано с двумя причинами, первая - это неопределенность на глобальном уровне, и вторая - структурные проблемы нашей экономики, нет достаточного числа хороших заемщиков. Много плохих кредитов, с которыми мы продолжаем бороться. Нет перенастройки банковской системы к новой реальности. Наши банки, которые обожглись на ипотеке, прошли кризис 2008-10 годов, поменяли акционеров, обожглись на потребкредитовании, которое было вовремя остановлено, и сегодня увлекаются валютными играми, забывают о своей основной сущности - кредитовании экономики, а не быть только в высокодоходных сегментах. Вы же должны быть с предприятиями - основными вашими клиентами, они не могут остановиться, нельзя же остановить подачу воздуха живому человеку.

Сегодня, исходя из существующей реальности, мы с правительством обсуждаем программу, как дать тенге не столько банкам, сколько экономике. Есть две экстремальные крайности - все отдать банкам, которые перевернут все в доллары и не скажут “спасибо”, либо дать всю ликвидность “Байтереку” и “Самрук - Казыне”, и они все сделают “сверхъестественно эффективно”. Обе точки зрения - это экстрим. Наверное, мы пойдем по какому-то компромиссному пути, мы изучили опыт банка Англии, так нвзываемый Funding for Lending. Мы даем ресурсы под определенное очень простое условие - кредитуйте экономику. Наши предложения, обсуждаемые с правительством, - это поддержать жилищное строительство, поддержать ипотечные программы в определенном объеме. Возможности ЕНПФ в следующем году позволяют влить в экономику примерно Т1 трлн. Из них Т400 млрд, по нашим расчетам, уйдет на финансирование дефицита бюджета, на покупку бондов Минфина, а Т600 млрд - это обсуждаемый объем фондирования реального сектора. Это не наши деньги, это средства, которыми мы управляем, сам ЕНПФ ближе к правительству, деньги народные. В этом году мы видим, что доходность ЕНПФ - 9%, инфляция по итогам года не выше 8%. То есть впервые за длительное время достигнута реальная доходность. Какая пропорция вложений этих средств будет принята в итоге, сколько средств пойдет “квазигосу”, а сколько - банкам, обсуждаем с правительством и, вероятно, сможем объявить это уже в течение одной-двух недель.