Одним из прозвучавших определений стало то, что идея девальвации не имеет объективных оснований, а является предметом лоббизма определенных кругов. Это выглядит довольно странно, как раз потому, что на прошлой неделе прозвучали оценки от крупного международного банка и рейтингового агентства, находящихся в целом над внутриказахстанской конъюнктурой. Лоббизма ослабления тенге на основании собственных материальных интересов к тому же можно было бы ожидать скорее не от экспертов из финансового сектора, а от компаний экспортеров, переживающих ценовые шоки. Или от компаний, конкурирующих на внутреннем потребительском рынке с российским импортом, ставшим значительно более конкуренто¬способным благодаря слабому рублю. Такого лоббизма на основании отраслевых интересов, а не оценок из макроэкономической сферы, причем основанных на реальных основаниях, в последние месяцы практически нет, поскольку бизнес лоялен принятым на политическом уровне решениям. Достаточно острые обсуждения в НПП происходят все же на тему предоставления долгосрочной тенговой ликвидности и увеличения казахстанского содержания в гозакупках. Вообще модель какого-то лоббизма девальвации - это скорее не про первые месяцы 2015 года, а про лето 2013, когда действовавшее руководство Нацбанка выпустило заявление, в котором связало спекулятивные атаки на тенге с интересами одного из экспортных сырьевых секторов. Цены на нефть в тот момент находились на очень высоком уровне, и можно было сделать вывод, что в более слабом тенге нуждаются металлурги.

Одной из особенностей нынешней ситуации, и в этом критики девальвационной модели вероятно правы, остается то, что понимания степени влияния переоцененного тенге на реальный сектор пока нет. Оценки во многом основаны на эмоциях либо заявлениях, не получающих в конечном итоге подтверждения, как, например, о массовых увольнениях в АО “Рахат”. По мнению представителя Министерства национальной экономики, выступившего на конференции Fitch на прошлой неделе в Алматы, пока прогнозы оказываются консервативнее реальности. В первые два месяца года экономический рост составил 2,4%. С другой стороны, существуют оценки о резком снижении сборов налогов в некоторых регионах в начале года, что связанно скорее с низкими ценами на сырье, чем с переоцененным тенге. Также известно о снижении объемов продаж продукции пищевой отрасли, особенно птицеводства.

Экс-советник главы Нацбанка Олжас ХУДАЙБЕРГЕНОВ также довольно критически отозвался об оценках потенциала девальвации со стороны Fitch. Он отметил, что агентство почему-то игнорирует укрепление рубля по отношению к доллару, произошедшее в последние недели, и оперирует соотношением рубль - тенге на конец года в момент наибольшего ослабления рубля. Между тем с учетом укрепления курс тенге - рубль уже близок к уровню в 3,5 тенге за рубль, называемого в качестве нижней границы коридора, который оценивается как приемлемый. (РЭОК по отношению к рублю, хотя и улучшившийся в феврале, остается, однако, на уровне, близком к историческим максимумам.)

Между тем российские власти неожиданно столкнулись с проблемой не ослабления, а чрезмерного укрепления рубля, и продемонстрировали достаточно жесткую реакцию в виде существенного роста ставок по валютному репо, считая, что рынок стал чрезмерно играть на повышение рубля, занимая дешево в долларах и размещая их по высоким ставкам в рублях. Несмотря на сигнал со стороны Центробанка, в конце прошлой недели укрепление рубля прервалось лишь на несколько часов и возобновилось, правда, немного меньшими темпами, чем ранее, в первые дни недели. По словам главного экономиста по России и СНГ Bank of America Владимира ОСАКОВСКОГО (вероятно, одного из авторов и прогноза о 30-процентном потенциале девальвации тенге), выступившего на российском телеканале РБК, предоставление долларовой ликвидности с помощью валютного репо является важным, но не ключевым фактором в происходящем укреплении рубля. Инструмент сыграл важную роль для стабилизации курса и выполнения российскими заемщиками своих внешних обязательств, пик которых приходился на февраль. Большая часть операций репо на $36 миллиардов была проведена еще до февраля. Гораздо большее значение имеет высокий уровень ставок по рублевым инструментам и желание международных инвесторов успеть вложиться в них в условиях стабилизации ситуации до снижения ключевой ставки. Bank of America прогнозирует постепенное снижение российской ключевой ставки до 9% до конца года.

Г-н Осаковский также обратил внимание на то, что в течение года, март к марту, рубль остается одной из самых слабых валют, несмотря на укрепление в последние месяцы. Хотя риски, связанные с тем, что рубль все же окажется переоцененным, есть, с чем очевидно и связана реакция финансовых властей. По оценкам российских экспертов, девальвационный эффект главным образом проявляется пока в снижении импорта, несырьевой экспорт снижается, как и инвестиционная активность. Явно выигравшими секторами в результате импортозамещения являются фармацевтика и пищевая промышленность. Пищевая промышленность является, как ни странно, одним из секторов, где России удалось нарастить экспорт после ослабления рубля (проявлением этого выглядит и ситуация на казахстанском продовольственном рынке). При этом речь идет об очень глубокой девальвации рубля, даже с учетом произошедшего укрепления, которое, однако, не привело к существенному росту в несырьевых секторах.

Казахстанская сторона не видит в предпринятых действиях, связанных с изъятием больших объемов российского импорта, признаков торговых войн, отмечая, что приоритетом для Казахстана остается создание евразийского общего рынка. Проблемы российских импортеров связаны исключительно с низким качеством продукции, которое, правда, выявилось вдруг и массово. В основном пока выявляются проблемы в импорте курятины, мяса и молочной продукции. Россия предпринимает ответные действия в стилистике торговых войн, также изымая каким-то чудом сохраняющиеся в условиях валютного диспаритета поставки молочной продукции в приграничные российские регионы, подозревая дыни, поставленные казахстанскими “колхозами” в излишнем содержании нитратов, а также ограничивая поставку “ножек Буша” в Казахстан через свою территорию. Очевидно, российская сторона меньше, чем кто-либо, вправе обижаться на действия против своих производителей. Прецеденты, связанные с политизацией действий “Роспотребнадзора”, создавались именно ею, и формирование каких-то институциональных механизмов в рамках ЕЭП, ограничивающих “право силы”, также зависит скорее от России. Так или иначе, то, что Казахстан пошел на действия, вызывающие ассоциации с торговыми войнами, и чреватые политическими осложнениями, наверное, означает признание серьезности проблем, переживаемых определенными отраслями, и необходимости устранять эти диспропорции.