Пенсионные инвестиции, особенно в течение последнего месяца, стали предметом весьма оживленных дискуссий наряду с вероятностью девальвации. Глава Нацбанка, однако, убежден в позитивности процесса размещения пенсионных средств на депозитах банков первой десятки. По его словам, именно Нацбанк понимает риски банковского сектора лучше всех и поэтому может выступать в роли инвестора средств ЕНПФ. Среди крупных банков, по определению, к ним не имеют доступа банки, осуществившие реструктуризацию своих обязательств. Банки, занимающие места во второй десятке по объемам активов, также на самом деле не дискриминированы, как об этом говорят оппоненты, поскольку и они могут получить доступ к длинному фондированию, но для этого необходим капитал выше среднего уровня по банковской системе. Глава Нацбанка вспомнил, что одним из главных пожеланий банков в течение нескольких последних лет был как раз доступ к долгосрочному фондированию, без которого невозможно финансирование инвестиционных проектов заемщиков. Теперь это происходит, и вместе с деньгами Нацфонда в размере Т100 млрд для обрабатывающих отраслей (“которые наконец стали нормально осваиваться”) другими программами развития и валютным свопом власти “без фанфар” предоставили долгосрочную ликвидность примерно на Т1 трлн. Спикер считает ситуацию с учетом санкций против России и факторов, работающих на замедление экономики, вполне уместной для осуществления контрцикличных антикризисных программ. Правительство также занимается этой проблематикой и, будь то план “В” или план “С”, инвестиции в развитие инфраструктуры в нынешней ситуации необходимо приветствовать. Создание новых рабочих мест является основой политической и социальной стабильности. Банки, так долго говорившие о нехватке долгосрочного фондирования, очевидно, должны будут вложить деньги в реальную экономику.
При этом глава Нацбанка, похоже, не видит какого-либо конфликта интересов во вложениях средств ЕНПФ в депозиты и облигации банков. Зато такой конфликт, по его мнению, присутствовал бы, если бы инвестирование осуществляли частные пенсионные фонды, имеющие общих акционеров с банками. Г-н КЕЛИМБЕТОВ также не верит в то, что частные управляющие могли бы быть чем-то полезны при инвестировании в иностранные облигации, поскольку у Нацбанка здесь богатый опыт, и тем более при инвестировании в госбумаги. Причем ЕНПФ в два раза снизил комиссии по сравнению с частными фондами, до 7,5% от прибыли, и у него уже более высокая доходность. На конец года она должна составить 6,5% против 2,2% по системе в прошлом году. Глава Нацбанка вновь отметил, что пенсионная система представляла собой трио из банков и пенсионных фондов с общими акционерами и аффилированными с владельцами банков проектами, которые финансировались за счет пенсионных средств. Пенсионные фонды, на взгляд спикера, не несли большой ответственности, сами банки подходят к собственным инвестициям более взвешенно. (Фонды, однако, не могли инвестировать в аффилированные проекты более 10% активов.) Говоря о недавнем списании пенсионных активов, связанных с вложениями в “мусорные облигации”, спикер отметил, что KPMG была привлечена в качестве аудитора для большей объективности процесса. И, рассматривая часть портфеля (очевидно, связанную с дефолтными бумагами), “пришла в ужас”, и в итоге списание в 2,2% от портфеля было минимально возможным результатом, отражающим позицию Нацбанка.
По словам г-на Келимбетова, упоминание о более высокой доходности, которую демонстрировал ЕНПФ по сравнению с частными фондами, не производит особого впечатления на оппонентов, кто-то из них сказал по поводу более высокой доходности: “Ну и что?” Говоря о банковских депозитах, глава Нацбанка отметил, что все размещения происходят на конкурентной основе, и ставки по депозитам за август и сентябрь выросли до 9%, при том, что ранее они находились на уровне 7%, и значительная часть денег была размещена “не в самых лучших банках”. Глава Нацбанка отметил, что размещения вызывают множество пересудов и есть банки, которые говорят: мы не участвуем в этой программе, у нас другая бизнес-стратегия и для нас это слишком дорогие средства. Они, однако, конкурируют не за, а против определенных участников. Нацбанку, в частности, задавались вопросы, почему пенсионный депозит был размещен в ДБ Сбербанк. Регулятор, однако, воспринимает дочки российских банков точно так же, как казахстанские банки, поскольку они полностью фондируются на казахстанском рынке и стопроцентно кредитуют наших заемщиков. В целом, однако, спикер, доволен диалогом с банковским сектором, позволяющим избежать негатива и кривотолков, при том, что “наше мировоззренческое видение не навязывается никому”.
Глава Нацбанка рассчитывает, что после того, как система размещения пенсионных средств на банковских депозитах устоится и произойдет ее вывод на биржу, это будет хорошей возможностью для использования таких же механизмов нацкомпаниями. Комментируя по просьбе Панорамы, будет ли ценообразование по инвестициям ЕНПФ в банковские облигации таким же, как в депозиты, г-н Келимбетов отметил, что доходность по ним не должна быть ниже, чем по депозитам. В качестве минимальной отметки рассматривается уровень в 8,3%, поскольку под 8,2% разместился БРК, и никто не должен привлекать средства дешевле эмитента №1. Консультации в связи с планами размещения облигаций проходят с Халык Банком, Казкомом и Цеснабанком.
Новостью номер один, связанной с решением вопроса с проблемными банковскими активами, является то, что увеличение объемов Фонда проблемных кредитов на Т250 млрд защищено в правительстве. И эти деньги, а “может, и большая сумма” будет внесена в правительственные бюджетные предложения. Пока окончательный состав участников программ фонда, связанных с этими деньгами, неизвестен. Председатель Нацбанка определил их как “два плюс”. Двумя банками, являющимися гарантированными участниками программы, являются ККБ и БТА, на которые приходятся 65% NPL, проблемные кредиты в большей степени связаны с недвижимостью. При этом попытки договориться об уровне дисконтов, по которым покупались бы эти активы, были бы “самоубийственными” для обеих сторон. Вместо этого принято решение о том, что залогом по деньгам ФПК будут акции банков, сами активы будут переданы в управление банкам и если они за 10 лет не добьются возврата кредитов, то акционеры банков расстанутся со своими акциями. Что касается плюса, то, возможно, в программе будет участвовать объединенный Альянс Банк либо еще кто-либо из банков. (На более ранних стадиях обсуждений упоминался АТФ Банк.) Но в то же время спикер не исключает, что весь объем средств будет использован для выкупа активов ККБ и БТА. Тем более что, по его мнению, Т250 млрд недостаточно, учитывая, что просроченные кредиты в двух банках превышают Т2,5 трлн. В ходе роуд-шоу, предшествующего размещению казахстанских суверенных еврооблигаций, в котором участвовал г-н Келимбетов, большая часть вопросов была связана именно с NPL, затем по степени популярности, следовали вопросы про “Астана-Финанс” и лишь потом про инвестиционный климат и налогообложение. (Может быть, подобные предпочтения инвесторов на роуд-шоу и впечатлили правительство настолько, что оно решило наконец увеличить средства ФПК.) Уровень просроченных кредитов уже удалось снизить с Т4,9 трлн до Т4,2 трлн. И все банки, за исключением ККБ, БТА и Альянса, будут, по мнению регулятора, соответствовать норме не более чем в 15% проблемных активов к 1 января 2015 года. А норматив в 10% проблемных активов к 1 января 2016 года должны выполнить абсолютно все банки.
Говоря о программе роста капитализации банков, глава Нацбанка подчеркнул, что она осуществляется в компромиссной, приемлемой для всех игроков форме. Хотя первоначально была мысль провести такую же реформу, как в Малайзии или Сингапуре, где в результате осталось не более 5 или 7 банков. В результате, однако, было решено “не портить отношения” и не отзывать лицензии у банков, которые будут не в состоянии поэтапно довести свою капитализацию до уровня в Т100 млрд. Единственным ограничением для них будет ограничение объемов привлекаемых депозитов населения уровнем капитала. С другой стороны, будет сформирована банковская премьер-лига с капитализацией игроков свыше Т100 млрд. Регулятор рассчитывает на рост конкуренции в результате происходящих изменений, прежде всего за счет роста количества средних банков. При этом с момента кризиса не произошло ничего драматичного, поскольку накануне кризиса четверка крупнейших банков контролировала примерно 60% рынка, сейчас на эту группу приходится лишь 40%. 20% рыночной доли приобрели средние банки. Из этих 20% лишь примерно 7 приходится на ДБ “Сбербанк”, остальное - на казахстанских игроков в лице Евразийского, kaspi и Цеснабанка. После слияния ККБ и БТА это будет крупнейший финансовый институт с рыночной долей примерно в 22%, 18% будет приходиться на Халык, а дальше будет следовать большое количество участников с долями в 6,7% или 8%. Нацбанк хотел бы увеличить ответственность акционеров банков перед депозиторами и клиентами, и здесь крайне важна транспарентность. Ситуация, когда перед кризисом никто не знал, кто акционер БТА, хотя все примерно об этом догадывались, вряд ли является нормальной. Позитивом является большая прозрачность относительно акционеров - будь это Фонд Первого Президента, либо люди из списка “Форбс”, как это произошло в одной из недавних ситуаций. Для регулятора это в гораздо меньшей степени внушающая опасения ситуация, чем структура акционеров из 25 непонятных миноритариев.
Председатель Нацбанка проявил железобетонную уверенность, когда говорил о перспективах новой девальвации. Ее вероятность в течение 3-4 лет крайне невелика, поскольку корректировки курса, подобные той, которая произошла в феврале, имеют смысл лишь в случае, когда они делаются на перспективу в несколько лет. Частые повторения таких корректировок невозможны. Они должны делаться с определенным запасом, по мнению главы Нацбанка, ослабление тенге в феврале до, казалось бы, комфортных для всех Т170 за доллар, не привело к достижению целей. Зато коридор, верхняя граница которого находится на уровне в Т188 за доллар, выглядит адекватной и учитывает и произошедшее ухудшение внешних факторов, и возможное самое негативное развитие событий. Даже нахождение нефти в течение года на уровне в $60 за баррель не будет фактором, предопределяющим необходимость девальвации.
Нацбанк также пересмотрел свои оценки относительно паритета тенге по отношению к рублю. Ситуация в двух экономках несопоставима из-за санкций по отношению к России и принятых ответных мер. Проблемами российской экономики являются теперь отсутствие доступа к внешнему фондированию, который есть у Казахстана. Кроме того, в российской экономике торможение началось еще до санкций под влиянием внутренних факторов. В среднесрочной перспективе российская экономика остается устойчивой благодаря своим масштабам и остающимся самым высоким в мире уровнем добычи нефти. Определенный комфорт также дает уровень ЗВР, который накануне начала процесса снижения рубля составлял $480 млрд. Страны по-разному используют бюджетные доходы от нефтегазового сектора. Если в Казахстане они целиком идут в Нацфонд, то в России действует бюджетное правило и существует цена отсечения, до которой доходы поступают в бюджет, а при нахождении выше которой - в Фонд Национального благосостояния. Размер ЗВР в результате достаточно высок, а резервного фонда - не слишком, и деньги из него в результате не так легко решиться начать вливать в экономику в кризисных ситуациях.
В Казахстане ежегодный трансфер из Нацфонда составляет $8 млрд плюс-минус 15% в зависимости от ситуации с доходами бюджета. “Когда-то это казалось очень большими деньгами”, но с момента кризиса 2008-2009 годов размер Нацфонда вырос вдвое. В кризис на программы из него было потрачено примерно $15 млрд, и это, плюс привлеченные китайские инвестиции позволило осуществить как раз контрциклическую программу, которая повлияла на то, что в стране было 4 года высокого экономического роста. Основаниями для некоторого оптимизма являются также скромный казахстанский ненефтяной дефицит бюджета по сравнению с российским и небольшой объем государственного внешнего долга. До последнего размещения евроблигаций он вообще составлял $2,5 млрд, что вообще “разговор ни о чем” для страны с ВВП в размере $200 млрд. В ходе последнего размещения 30-летних еврооблигаций Казахстан привлек заимствования по более низкой ставке, чем такие страны, как Бразилия, Россия, Турция, Польша и Азербайджан. А это означает, что инвесторы оценивают наши бюджетные риски как более низкие. Глава Нацбанка также подтвердил, что его валютный СВОП для банков остается действующим. Из лимита в $10 млрд использовано примерно 30%. Последняя сделка состоялась на прошлой неделе. (Сохранение для рынка возможностей, связанных с хеджированием валютных рисков, очевидно, подчеркивает уверенность регулятора, что в ближайшие месяцы не будет корректировок курса.)
