- Комментируя планы развития, председатель правления Сбербанка Александр Камалов отмечал, что банк предполагает существенно меньшие, чем раньше, темпы роста в этом году, считая, что кредитный портфель, так и активы, могут вырасти примерно на 20% . Оправдываются ли эти прогнозы с точки зрения текущих темпов роста кредитования корпоративных клиентов?

- Действительно это так. Мы с начала года приросли по портфелю на 16% . Планов не меняем, предполагаем, что рост портфеля будет в коридоре 20-22%, может быть 25% максимум. Если говорить об активах, то мы растем значительно быстрее, что связано с нашей активизацией на рынке розничного долга в части привлечения депозитов. Вообще в целом предполагаем усиленный рост пассивной базы для того, чтобы была возможность расти и по кредитам. Основной драйвер, по-прежнему, корпоративный блок. Розничный бизнес также набирает обороты.

- Остается ли высоким спрос на кредиты, и вносят ли коррективы некоторые изменения макроэкономической конъюнктуры для Казахстана?

- Спрос на кредиты достаточно высок. Причем речь идет не просто о кредитах на пополнение оборотного капитала, а именно о кредитах, связанных с капитальными затратами. Корпоративный сектор в условиях в целом благоприятных цен по большинству отраслей продолжает, в той или иной степени, модернизировать свои производства. Лишь в некоторых сегментах идет замедление или снижение темпов, либо цена корректируется, к примеру, на продукцию металлургии.

Для многих предприятий низкие рыночные цены - это возможность приостановить производство и произвести соответствующую модернизацию к “горячей поре”, когда происходит рост цен и спроса на продукцию. Ситуация неоднозначная, поскольку на энергоносители в целом сохраняется благоприятная конъюнктура. Цена на нефть держится на высоком уровне, и расходы бюджета остаются значительными, как и расходы госкомпаний. Это предопределяет и высокий уровень капитальных затрат и инвестиций, связанных с развитием инфраструктуры. Строятся развязки, дороги, объекты социальной инфраструктуры и собственно это предопределяет спрос на кредиты на оборотку, на спецтехнику, на обновление основных фондов. Если говорить о среднем и малом бизнесе, то выделил бы две составляющие: это активность отдельных игроков и отраслей, хотя говорить о буме, наверное, нельзя. Второй момент, это большая потребность в продуктах, в той или иной степени завязанных на фонде “Даму”. Это кредиты по госпрограмме с субсидированием ставки. Ведь МСБ, помимо роста, ставит задачу удешевить стоимость привлеченных средств в рамках “Дорожной карты”. Крупный бизнес в меньшей степени попадает под господдержку такого рода, поэтому его инициативы более самостоятельны.

- Что касается соотношения кредитования на оборотные средства и инвестиционные цели, происходят ли какие-то изменения?

- Глобальных изменений нет. Потому что компании, которые берут на инвестиционные цели, потом занимают на оборотку, после того как то или иное производство отстроено. Говорить о том, что у нас сплошь и рядом только инвестиционные кредиты, нельзя, потому что крупный корпоративный сектор, помимо инвестиционных затрат, связанных с производством конечной продукции и разработкой месторождений, это еще и госзаказ. Если вспомнить о строительных компаниях и объектах инфраструктуры, то речь часто идет о торговом финансировании, связанном с закупкой строительной техники и стройматериалов.

- То есть, пока ситуация в экономике заемщиков к большей осторожности не привела?

- На мой взгляд, в начале года была небольшая неопределенность со стороны клиентов в связи с неясностью перспектив некоторых отраслей, но они уже понимают, что необходимо двигаться дальше. Вопрос в выборе модели движения - оптимистичной или пессимистичной, предполагающей некий стресс-сценарий. Думаю, что практически никто из клиентов не рассчитывает на очень оптимистическую модель. Реализуя крупные инвестиционные проекты, все ориентируются на абсолютно реальные показатели и даже на более сдержанную картину с точки зрения сбыта, сроков реализации. Если раньше, до кризиса у нас были, принимая терминологию фондового рынка, больше “бычьи настроения”, то сейчас скорей “медвежьи”. В то же время хорошо то, что мы на рынке смотрим на многие вещи одинаково - и банк консервативен, и сами клиенты. Никто не питает иллюзий, например, по поводу того, что макросреда в Китае будет развиваться такими же темпами. Растет понимание реалий, связанных с Таможенным союзом. Это, мне кажется, тоже большой плюс, с точки зрения поведенческой модели заемщиков. Они чувствуют своих конкурентов внутри ТС, какие плюсы и минусы могут для себя извлечь.

- ДБ АО “Сбербанк” в последние годы участвовал в организации кредитов для крупных казахстанских заемщиков из разных секторов. В начале мая отмечалось, что работа в этом направлении продолжается и появление новостей возможно. Можно ли говорить о чем-нибудь в настоящий момент?

- Мы в начале года говорили о ряде проектов. Речь шла, в частности, об Актюбинском рельсобалочном заводе. Я бы пока не форсировал комментарии по другим возможным сделкам, может быть, большее понимание у нас будет осенью. Есть небольшие проекты, но говорить о каких-то мега-масштабах в настоящее время не имеет смысла.

- При кредитовании самых крупных казахстанских заемщиков кредиторам так или иначе приходится конкурировать с условиями, предоставляемыми международными рынками заимствований. В чем основные конкурентные преимущества Сбербанка?

- В любом случае есть элемент стоимости фондирования, депозитной базы, которая привлекается, и второй элемент - стоимость риска или аппетит к риску в данной экономике и маржа банка. Если говорить о том, в чем мы различаемся с крупнейшими западными банками, то это стоимость привлечения, при этом мы можем иметь абсолютно разное понимание с точки зрения рисков. Поскольку для нас нет другого рынка, кроме российского и казахстанского, риск-среда по сути одна. Она не диаметрально противоположна, в отличие от сравнений с экономикой Европы или экономикой США, ключевых рынков для западных банков. Аппетит к риску присутствует у нас в гораздо большей степени. Предложения для наших клиентов в результате абсолютно конкурентоспособны. Второй важный момент в том, что мы понимаем специфику локальных рынков, лучше понимаем законодательную и в целом бизнес-среду и это нам дает определенные преимущества. Банк, представленный широкой филиальной сетью, может предложить помимо транзакционного бизнеса, поддержку зарплатными проектами сотрудников, сервисы, связанные с банкоматами или pos-терминалами. Понятно, что в целом мы готовы делить риски, этот путь также не исключается. Абсолютно нормальная практика, когда банки могут финансировать проекты совместно. Это немного утяжеляет проект с точки зрения сроков рассмотрения, этапов и детальности. Но в то же время приносит хорошую дополнительную стоимость, потому что “ одна голова хорошо, а две лучше”.

- Помню, что у Вас с казахстанской “дочкой” индийского банка был совместный кредит…

- Да, а например, Актюбинский рельсобалочный завод мы профинансировали совместно с Банком развития Казахстана. И это знаковый момент с точки зрения государственно-частного партнерства. Во-первых, сам проект реализован при участии КТЖ, во вторых, государственный банк, в лице БРК, и частный банк осуществляют совместное финансирование. Крупные и сложные начинания с высокой добавленной стоимостью и нужно реализовывать в таком формате. Мы абсолютно к этому готовы и хотели бы, чтобы это была гораздо более распространенная практика.

- Как в банке оценивают действующие программы стимулирования кредитования со стороны государства? Необходимо ли сохранение удешевления кредитов для участников целевых программ?

- На данном этапе необходимо понять, чего мы хотим от этих государственных программ. Если вначале стояла задача поддержать бизнес, то сейчас роль программ должна быть больше стимулирующей к росту и повышению эффективности. Для этого, наверное, нужно проанализировать еще раз их результативность. Думаю, на старте, безусловно, сыграл и играет ключевую роль фонд “Даму”. Как участники программы видим, что прогресс очевиден как с точки зрения процесса принятия решения, так и администрирования. Вместе с тем, важно понять, чего мы хотим дальше в целом для экономики, чтобы понимать эти ориентиры и строить свои программы. Все в ожидании программы Минсельхоза по поддержке сельхозпроизводителей. Чем быстрее она будет разворачиваться, тем быстрей банки будут готовы принять в ней самое активное участие.

-А вообще стоит ли идти по пути дальнейшего удешевления ставок?

- Думаю, нет. Стоимость финансирования, которое сейчас осуществляется, абсолютно оптимальна. Сейчас, по сути, эффективная ставка для клиента чуть выше, чем уровень инфляции. Это вполне нормально. Если мы начнем субсидировать все подряд, то может сложиться ситуация, когда создается бизнес ради бизнеса. Надо понимать, что бизнес должен быть конкурентоспособным, потому что рано или поздно государственная поддержка сворачивается. Ни для кого не секрет, что ФРС заявила о готовности свернуть программы количественного смягчения. Здесь примерно то же самое, нельзя привыкать к господдержке, иначе можно “подсесть” и стать заложником этой ситуации. В долгосрочной перспективе рассчитывать на господдержку нельзя, тем более в условиях конкуренции в Таможенном союзе. Налоговая среда у нас в целом весьма благоприятная в сравнении с участниками ТС. Более того, если мы добавляем еще инструменты господдержки МСБ с точки зрения финансирования, то, по сути, все карты у бизнеса в руках. Кто-то, однако, просто сохраняет статус-кво, кто-то пытается повысить эффективность и увеличить добавленную стоимость в конечном продукте.

- Меняется ли существенно качество кредитного портфеля банка, прежде всего в кредитовании МСБ?

- Рост банка по-прежнему достаточно высок, поэтому здесь важно системно наладить работу с просроченной задолженностью, особенно с ее выявлением на раннем этапе. С этой точки зрения опыт российского Сбербанка хорош для того, чтобы перенимать его быстрыми темпами в дочернем банке. Понятно, что с точки зрения статистики говорить о каком-то бешенном росте просрочки нельзя, но определенное увеличение присутствует. Расти такими темпами невозможно без просроченных кредитов. Относимся к этому спокойно и управляем процессом. Более того, системы раннего выявления просрочек у нас налаживаются. Без наличия такого рода инструментов заходить в более рисковые отрасли банк точно не будет. На это нацелены все системы принятия решений, сейчас мы перешли на новый кредитный процесс. Это достаточно продвинутая система, разработанная совместно с консалтинговой компанией Oliver Wyman, она позволяет распределить всех клиентов по рейтингам. Четко понимаем состояние портфеля, отраслевой срез, срез по рейтингу, в каждом из случаев рассчитывается вероятность дефолтов и возможные потери, экономическая добавленная стоимость. Грех не воспользоваться уже апробированным на российском рынке инструментарием, при том, что уровень развития экономик очень схож.

- ДБ АО “Сбербанк”, в какой-то момент, активно рефинансировал заемщиков других банков. Как они выглядят с точки зрения качества кредитов?

- В целом сказал бы, что сюрпризов нет, и подчеркну, что мы растем абсолютно во всех сегментах. В сегменте крупного бизнеса, нацкомпаний, в сегменте среднего и малого бизнеса. Активно кредитуем также и “дочек”, и “внучек” нацкомпаний, причем новые бизнес-инициативы в том числе. Сказать, что преимущественно это рефинас, также нельзя. Конечно, на рынке уже мало клиентов, которые не имеют никакой кредитной истории и начинают с чистого листа. Рефинансирование в чистом виде сопровождается не просто механическим переходом из одного банка в другой. Как правило, рефинансирование лишь часть большой структуры сделки. Клиент приходит к нам и говорит, что помимо рефинансирования он хотел бы получить возможность расширения бизнеса. И рефинансирование сопровождается увеличением кредитования заемщика.

- Каковы Ваши прогнозы относительно тренда и динамики ставок кредитования в ближайшие месяцы?

- Сказал бы, что на рынок влияет состояние ликвидности по тенге. Ставки на рынке KazPrime в последний месяц были на достаточно высоком уровне. Мы прогнозируем, что по тенге снижения ставок точно не будет. Наверное, будет преобладать желание банков в части тенге уходить в короткие кредиты до одного года для того, чтобы удержать свою маржу. Аппетит к длинным кредитам будет меньшим, либо с большей ставкой и премией. Ситуация по долларовым кредитам более или менее стабильная. Долларовая ликвидность присутствует и позиции экспортеров прочны, цена на нефть на высоком уровне, основные экспортные позиции в предсказуемых коридорах. Ликвидность в долларах может быть избыточной, и понятно, что ставки по долларовым продуктам будут на хорошем уровне в существующем коридоре, может где-то чуть ниже. Но опять же, с точки зрения срочности это будут в большей степени короткие кредиты. Неопределенность с точки зрения ликвидности порождает желание банков пока работать в короткую, чтобы сохранить свою маржу.

-Каким все же может быть идеальное соотношение в ДБ Сбербанк между кредитами корпоративному сектору и МСБ?

- Сейчас из кредитного портфеля в объеме Т560 млрд на долю МСБ приходится Т240 млрд. Безусловно, в наших интересах ее увеличить, поскольку мы обладаем развитой филиальной сетью. В этом году мы открываем филиалы в Таразе, Кызыл-орде, Кокшетау, регионы достаточно интересные. И основным драйвером роста ДБ Сбербанк в них будет, конечно же, малый и средний бизнес.