По словам г-на ТУРСУНОВА, сразу после ареста он был подавлен и растерян, так как понимал, что традиционные методы в виде газетных статей либо высказывания в ходе круглых столов, после которых может появиться “чувство исполненного долга”, но которые не меняют что-либо по существу - вряд ли тот инструментарий, который нужен в этой ситуации. Г-н Турсунов убежден, что речь идет о большом художнике и казахстанском национальном достоянии, и в спорах, предшествующих написанию заявления о раскаянии и переквалификации процессуальной роли г-на Атабаева в свидетели, одним из главных аргументов было утверждение, что “художник должен быть выше политики”. Это не означает, что у него не должно быть собственной гражданской позиции, но она должна реализовываться художественными средствами. Между тем сам г-н АТАБАЕВ говорит, что все произошедшее было “его сценарием”, он просто заставил арестовать себя и рассчитывал превратить процесс в фарс, думая “пожертвовать собой”. Собственно, сценарий, видимо, исчерпан не до конца, поскольку г-н Атабаев собирается поехать на суд, несмотря на напутствия, что “вы можете не приезжать, вы теперь свидетель”, и даже говорит о возможности вернуться с вещами к зданию СИЗО КНБ и не возвращаться, пока не будет выпущен общественный активист Жанболат Мамай, обвинения в отношении которого остаются в силе. Г-н Турсунов, однако, считает, что реализуется его сценарий. После задержания он советовался со знаковыми фигурами казахстанской интеллигенции - Герольдом Бергером и Муратом Ауэзовым - и получил их поддержку, но пришел к выводу, что пытаться реализовать посредническую миссию придется ему самому. Двух режиссеров связывают дружеские отношения при довольно существенных различиях в восприятии происходящих общественных событий, и буквально накануне ареста г-н Турсунов просил друга быть осторожней. Попытка выйти на руководство КНБ оказалась удачной, и в ходе последовавшей встречи в Астане и изложения г-ном Турсуновым своей аргументации было найдено понимание, что самое худшее развитие ситуации с г-ном Атабаевым не входит ни в чьи интересы.

Отвечая на вопросы журналистов и не только журналистов, но и политиков (Национальный пресс-клуб пережил в тот день аншлаг), кинорежиссер не стал говорить о том, с кем именно в руководстве КНБ велись консультации, поскольку это было одним из условий, поставленных перед ним. Между тем его впечатлением от этих встреч стало то, что везде есть ответственные люди, способные на принятие решений. Его ответ на вопрос о том, идет ли речь о какой-то оттепели, состоял в том, что, по его впечатлениям, она возможна. По крайней мере, собеседники режиссера считают, что события в Жанаозене не могут трактоваться однозначно, поскольку в них виноваты обе стороны. А после недавней трагедии на пограничной заставе неправильно скрываться и каким-то образом уходить от обсуждений. Процесс принятия формулировок, которые бы устроили КНБ и прокуратуру, был очень сложен, но г-н Атабаев выделил один из главных своих ответов, который состоит в том, что он сожалеет, что пролилась кровь, и не ездил бы в Жанаозен, если бы считал, что события примут подобный оборот. У кинорежиссера было два билета на обратный самолет, и г-на Атабаева удалось “выцыганить” буквально в последний момент - за полчаса до вылета. Тот в свою очередь остался весьма впечатлен контрастом между изолятором и салоном бизнес-класса, где стюардессы разливали в фужеры шампанское и подавалась жареная семга.

Г-н Атабаев подтвердил также, что в ходе задержания к нему было применено насилие со стороны одного из сотрудников КНБ, ранее вручавшего ему повестки на нескольких общественных мероприятиях. При этом режиссер вел себя законопослушно и пытался лишь сделать один звонок с мобильного телефона, чтобы отменить ближайшую встречу. Он также подтвердил, что впал в коматозное состояние на этапе на железной дороге (г-н Атабаев страдает сахарным диабетом) и выжил благодаря помощи других заключенных и Жанболата Мамая. Режиссер благодарен за поддержку со стороны друзей, обращение в его защиту сделал, например, единственный немецкий режиссер, обладающий премией “Оскар”, Института Гете (два его представителя присутствовали на пресс-конференции) и правозащитников. В то же время очень важно в таких ситуациях, чтобы поддержка была “с ногами”, и олицетворением такой поддержки стал г-н Турсунов. Вся эта ситуация показывает, что человек может добиться очень многого, если серьезно ставит перед собой такие задачи, и следует предпринимать серьезные усилия, а не колебаться и “просиживать штаны”.

Одно из утверждений со стороны аудитории состояло в том, что кинорежиссер помог силовикам выйти из крайне неприятной ситуации, из которой они не знали, как выпутаться самостоятельно. Г-н Атабаев в своих комментариях отметил, что он ничуть не изменился за 18 дней ареста и даже укрепился в какой-то части собственных убеждений.