Старший научный сотрудник Фонда Карнеги Марта Брилл Уолкотт, подчеркнув, что ее оценки не являются результатом каких-то глубоких аналитических исследований, а скорей точкой зрения гражданина, к тому же проводящего значительную часть времени вне США. При этом проводимые аналогии движений “Оккупируй Уолл Стрит или Лондонскую Фондовую биржу” с “арабской весной” все же не совсем точны, у г-жи УОЛКОТТ они вызывают скорей ассоциации с 60-ми годами на Западе, когда также активно пересматривались казавшиеся очень прочными представления. Проявлением произошедших перемен стало избрание Президентом Барака Обамы, что невозможно было себе представить в то время. Небесспорным отличием, отмеченным экспертом, является то, что ближневосточные события часто начинались как внутриэлитный конфликт, при том, что на Западе можно говорить об оппозиции общества к элите. При этом, по оценкам эксперта, события в Европе, которые только начинаются, как и кризис, могут привести к политическому и институциональному кризису. Г-жа Уолкотт, очевидно, однако, не считает такое развитие событий вероятным для США. При этом опасения, связанные с последствиями событий, скорей нарастают. По наблюдениям г-жи Уоллкот, несколько лет назад молодежь выступала, безусловно, за новый социальный контракт с государством, не желая нести обязательства, связанные с более старшим поколением, теперь те же люди воспринимают ситуацию более консервативно, считая, что возможные проблемы пенсионной системы и сокращение бюджетных расходов могут затронуть и их. Что касается Казахстана, то один из комментариев состоял в том, что соотношение между доходами группы самых богатых и самых бедных слоев населения на самом деле не столь уж велико в сравнении с другими странами. Возможно, по ее мнению, речь идет скорей об ощущении неравенства, чем об объективно высоком разрыве. (Кто-то из присутствующих экспертов в этот момент отметил, что “в Мангистауской области средняя зарплата является самой высокой в стране”.)

Эксперт из Фонда Карнеги пролила также бальзам на душу казахстанской части аудитории, отметив, что казахстанцам, учитывая уровень доходов и жизненные стандарты, все более сопоставимые с Восточной Европой, не стоит считать себя страной третьего мира. Это “уже не третий и не второй мир”, а “первый” или нахождение на пороге вступления в “первый мир”. На подобные выводы, однако, не отважился никто из казахстанских эскпертов, участвовавших в обсуждении, тон которых был умеренно критичным. Они отмечали важность отнесения социальной модернизации к приоритетам главой государства и недостаточную конкретику по этому поводу в правительственных программах. Известный казахстанский политолог Бурихан НУРМУХАМЕДОВ считает, что настоящей целью социальной модернизации должно быть более эффективное экономическое развитие, иначе иной по качеству человеческий капитал не будет находить реализации внутри страны и будут нарастать эмиграционные настроения. Г-н Нурмухамедов считает опасным рост ожиданий, связанных с государством и патернализмом. Известный российский эксперт, генеральный директор Фонда эффективной политики Кирилл ТАНАЕВ отметил в качестве наиболее острых проблем для России существование определенных ножниц между недостаточным уровнем развития высокотехнологичных производств и достаточно высокой стоимостью труда (здесь также была упомянута Восточная и Центральная Европа, делающая после социального роста 2000-х индустриальные проекты неконкурентоспособными с Восточной Азией с ее стоимостью рабочей силы). Другим важнейшим фактором для России остается демография и возможное сокращение населения на 10 миллионов человек к 2025 году. Экономическая история не знает примеров, когда бы запланированный высокий экономический рост сочетался бы с сокращением населения. Интересно, что директор белорусского Центра по проблемам европейской интеграции Юрий ШЕВЦОВ также отметил как одну из задач переход к постиндустриальному развитию, так как промышленные проекты оказываются неконкурентоспособными опять-таки из-за стоимости рабочей силы, даже и в Белоруссии. При этом спикер вспомнил, что в 90-е годы стране удалось избежать деиндустриализации в отличие от многих других постсоветских стран. Причем задача решалась в том числе и путем бесплатного предоставления рабочим охраняемых земельных участков, с подведенными коммуникациями, которые позволяли выращивать овощи. Таким образом удалось удержать персонал среднего и старшего возраста на предприятии, иначе “бы люди пошли торговать на базар”. Г-н Шевцов также подробно остановился на принципе равномерного территориального развития для Белоруссии, позволяющего снизить миграцию в Минск и другие города. Достигается это за счет существования единых социальных стандартов и целенаправленной политики в этом направлении, проводившейся начиная с 90-х годов. Это опыт, безусловно, должен изучаться и в Казахстане. В целом же доклад белорусского эксперта вызвал умиленную реакцию одного из казахстанских участников обсуждения (“Это же мини-Советский Союз, причем улучшенный”). Этот эксперт считает произошедшую в Казахстане приватизацию слишком тотальной и думает, что лучше было бы, если бы “градообразующие предприятия” оставались бы в государственной собственности. Вопросом остается то, состоялся бы тот экономический рост, который заставляет комплиментарных иностранных экспертов говорить о Казахстане как о стране “на пороге первого мира”?

Николай ДРОЗД