Постепенное сведение к нулю дефолтных бумаг, вероятно, выступало определенным побудительным мотивом для миграции вкладчиков, которые могли переводить средства из более подверженных, по их мнению, данной проблеме НПФ в менее подверженные (точных выводов относительно каждого из фондов сделать пока невозможно из-за того, что раскрыли свои инвестиционные портфели лишь два из них - “УларУмит” и НПФ Народного банка). При этом в некоторой степени пострадавшей стороной оказывались лояльные вкладчики, поскольку дефолтные бумаги оставались в их накоплениях, а уходящие получали номинальную стоимость инвестиций, в которых не полностью отражались дефолты. Здесь для регулятора существовала определенная проблема - обязать фонды провести обеценение одномоментно, что могло бы привести к определенной нестабильности, или делать это постепенно, что де-факто могло дать определенные преимущества мигрирующим вкладчикам. Запрет на миграцию до окончания переоценки бумаг эмитентов, допустивших дефолты, вероятно, привел бы к значительно худшим последствиям, касающимся снижения доверия к накопительной пенсионной системе.
Со сведением количества дефолтных бумаг в портфелях фондов к 1%, очевидно, переходы вкладчиков во многом теряют смысл, с учетом того, что и по дефолтным эмитентам впоследствии могут быть получены какие-то доходы. Последние сведения стоимости дефолтных бумаг к нулю в январе и феврале не слишком сказались на определяемой АФН интегрированной доле рисковых активов, связанной не только с дефолтными бумагами, но и с общим уровнем рисков. На 1 января эта доля равнялась 54,40%, на 1 февраля - 53,31%, а на 1 марта - 52,35%. На начало августа прошлого года оценка уровня рисков в целом для системы все же была несколько выше - 57,20%.
Если рассматривать эти оценки применительно к отдельным фондам, изменения, однако, иногда выглядят очень значительными. Имевший на 1 августа наибольшую долю рисковых активов НПФ БТА - 106,57%, к 1 марта снизил ее до 88,35%. Немного более высоким остается, по оценкам АФН, агрегированный уровень рисковых активов у НПФ “Казахмыс” - 89,78% (более 95% соответственно). Значительное сокращение этого параметра показали Евразийский НПФ и НПФ “Капитал”. В то же время обратную динамику продемонстрировал НПФ “Аманат” - рост с 54,15% до 65,43%. Фонды, портфели которых оценивались в начале августа как наименее рисковые, практически не изменили показатель. В качестве лидера здесь по состоянию на 1 марта оценен портфель НПФ “Республика” - 31,55%.
По всей видимости, масштабы проблемы, связанной с дефолтными эмитентами, могли быть намного выше, если бы не действия регулятора, который, несмотря на жаркие дискуссии, существенно ограничил максимальный уровнень вложений пенсионных фондов в бумаги нерейтинговых эмитентов за два года до кризиса. Если бы этого не случилось и были бы осуществлены все планы с выводом облигаций компаний второго эшелона на фондовый рынок, которые выстраивались с расчетом на пенсионные деньги, результат для фондов, особенно тех из них, кто придерживался агрессивной инвестиционной политики, мог быть гораздо хуже. В то же время ясно, что пенсионный рынок нуждается в каких-то эмитентах, которые могли бы давать фондам доходность выше инфляции. Но кризис, сопряженный с дефолтными эмитентами, не мог пройти бесследно, и вряд ли какие-либо НПФ пока готовы инвестировать сколько-нибудь значительные объемы средств в новых эмитентов. Выпуск инфраструктурных облигаций с государственными гарантиями в течение длительного времени считается одной из наиболее логичных инвестиционных альтернатив, но и здесь, как показала ситуация с бумагами “Досжан Темир Жолы”, также не все гладко, механизмы гарантий приводятся в действие с большим трудом. Вложения же в бумаги с наиболее развитых рынков могут сдерживаться процессом вероятного укрепления тенге в этом году.
Николай ДРОЗД
