Выход государства из капитала банков. Слияние крупных банков. Программа сокращения плохих кредитов

Все эти инициативы имеют смысл именно как звенья некоего общего плана оздоровления банковской системы. Попытки нахождения решений в традиционном ключе без элементов “ручного управления” в последнее время вызывали уж слишком сильное уныние и не давали ощущения возможности какого-либо быстрого прогресса в разрешении ситуации с просроченными кредитами. Уровень NPL позволяет считать казахстанскую банковскую систему “мировым рекордсменом” по проблемам такого плана. Вмешательство со стороны государства в той или иной форме выглядело неизбежным, и вопрос состоит скорее в том, насколько транспарентным и принятым всем рынком будет такое вмешательство, и удастся ли восстановить существовавшие долгосрочные правила игры. Более 80% проблемных кредитов приходится на БТА и Казкоммерцбанк. Поэтому решение проблемы со снижением уровня проблемных кредитов до уровня не более чем в 10% к началу 2016 года зависит во многом от объединенного банка. Единственной явной преференцией со стороны государства в этом процессе остается использование средств Фонда проблемных кредитов в первую очередь на выкуп проблемных кредитов у объединенного банка ККБ-БТА. В качестве других претендентов руководством Нацбанка назывались и АТФ Банк, и объединенный Forte bank с участием Альянса и Темiра. Но ресурсы ФПК пока ограничены - это всего Т250 млрд, что немного даже по отношению к размерам кредитов БТА и ККБ с просрочкой свыше 90 дней, составляющим Т2,8 трлн. Нацбанк опубликовал все возможные механизмы выкупа активов фондом проблемных кредитов и достаточно жесткие условия, связанные с залоговым обеспечением. В случае если фонд и банк не приходят к компромиссу по поводу стоимости выкупа активов, и выкуп-передача в управление происходит по номинальной стоимости. Одной из оставленных возможностей для банков и их акционеров будет предложение в качестве обеспечения своих пакетов акций с правом обратного выкупа через несколько лет. Тем не менее использование средств ФПК на этом этапе для выкупа просроченных кредитов ККБ и БТА недавно вызвало довольно резкую реакцию со стороны одного из крупнейших рыночных игроков в лице Халык Банка, руководство которого считает, что программы ФПК должны быть открыты для всех банков. Напомним, что на месте Казкоммерцбанка в качестве приобретателя БТА мог бы быть Халык, однако банк категорически разошелся с фондом “Самрук-Казына” относительно условий такой сделки. Очевидно, с точки зрения чистого бизнеса, без учета возможной поддержки в решении ситуации с проблемными кредитами и возможного более благосклонного отношения государства в вопросах фондирования, покупка банков, прошедших реструктуризацию обязательств, была бы вряд ли коммерчески оправданна. Плюсом, правда, считается достаточно высокий уровень уже сформированных провизий, по крайней мере, в БТА. Тем не менее некоторое время после приобретений объединенные институты будут напоминать не банки, а, скорее, лазареты. Насколько успешным окажется централизованный план, зависит от выполнения нормативов по проблемным кредитам, и от того, будет ли решаться проблема по существу. Новое ухудшение внешних макроэкономических факторов ухудшает условия для решения путем три в одном: выхода государства из капитала банков, присоединения банков, реструктуризировавших обязательства, к более сильным игрокам и снижению уровня проблемных кредитов.

Февральская девальвация. Новое нарастание девальвационных ожиданий

Произошедшее в феврале разовое ослабление тенге на 19% было самым неожиданным из всех проведенных девальваций в новейшей казахстанской истории. Обычно проведению девальваций предшествовало давление, связанное с внешними факторами: ослаблением российского рубля, ухудшением торгового баланса с Россией и снижением цен на нефть. Преобладающим восприятием в таких условиях становилось то, что это была неизбежная “хирургия”, после которой восстановление определенного уровня доверия к тенге занимало несколько месяцев. Ситуация с конкурентоспособностью казахстанской экономики была к февралю тяжелой, но, как считалось, менее располагающей к радикальным решениям, чем в апреле 1999-го или феврале 2009 года. Одним из аргументов Нацбанка после проведения разовой девальвации был дефицит текущего счета в течение 2013 года, который очень быстро сменился профицитом сразу после корректировки. По утверждению главы Нацбанка, если бы этого не произошло, казахстанская экономика могла бы столкнуться с ростом российского импорта еще примерно на 25%. Дальнейшее развитие событий показало, что в феврале Нацбанк оказался хорошим прогнозистом, так как рост внешнего давления в связи с геополитической напряженностью был спрогнозирован достаточно точно. В конце лета, однако, казахстанский регулятор не считал большой вероятность столь масштабного ослабления рубля из-за слишком больших возможных социальных издержек и резкого снижения цен на нефть. Одним из парадоксов сложившейся ситуации является то, что многие из критиков февральской девальвации и тех, кто считал, что она была слишком глубокой, выступают в конце года за отсутствие управления курсом тенге и новое, потенциально более масштабное ослабление курса. Нацбанк тоже в какой-то степени играет против себя самого февральского образца, поскольку доверие к политике на валютном рынке, которое могло бы быть крайне важным фактором в нынешней ситуации, было определенным образом утрачено в ходе февральской девальвации. Аргументация, основанная на здравом смысле и связанная с тем, что слишком частые разовые ослабления являются бессмысленным решением (если бы разовая корректировка не была проведена в феврале, она была бы важным ресурсом осенью), а переход к полностью свободному курсообразованию на фоне того, что происходит в России, выглядит не слишком ответственным и привлекательным решением. Длинный период низких цен на сырье в то же время может объективно требовать более слабого тенге. Очевидно, приоритетом для финансовых властей будет стремление контролировать ситуацию и сохранять стабильность. Возможной альтернативой является переход к инфляционному таргетированию в среднесрочной перспективе, сдерживание курса за счет резервов. Самые последние события на российском валютном рынке, возможно, дополнительно осложняют перспективы тенге, поскольку курс должен следовать за объективными процессами в экономике.

Сокращение количества “дочек” глобальных банков. Снижение возможностей “дочек” российских банков в качестве кредиторов

Процесс исхода западных банков, начавшихся с продажи розничного бизнеса RBS и продажи своего казахстанского бизнеса крупному местному игроку банком UniCredit, получил продолжение в этом году с приобретением “дочки” HSBC Халык Банком. Идеология предстоящих регуляторных ужесточений в последние годы основывалась во многом в представлении о том, что казахстанским банкам придется столкнуться с существенно более жесткой конкуренцией со стороны международных игроков. Эту возросшую конкуренцию предстояло встретить во всеоружии с точки зрения капитала и желательно с существенно более высоким уровнем концентрации местного рынка. Пока однако в реальности “акулий”тренд на рост интереса к казахстанскому рынку и агрессивность внешних игроков проявляет себя не слишком сильно. Объяснения сокращения присутствия “дочек” иностранных банков обычно не связываются с потерей привлекательности казахстанского рынка или ростом рисков, наиболее распространенным объяснением обычно является изменение стратегий на глобальном уровне и желание сосредоточиться на ограниченном количестве ключевых рынков. (Исключением является, скорее, ситуация с UNI Credit, владеющим крупным казахстанским АТФ Банком, у которого очень высок уровень проблемных кредитов.) Твердым приверженцем нашего рынка, однако, остается самый глобальный из банков - Сiti, чье присутствие в стране важно для международных компаний, недавно заявивших о сохранении интереса к Казахстану на топ-менеджерском уровне. Крупными кредиторами части казахстанских национальных компаний и компаний горно-металлургического сектора в последние годы были российские госбанки, причем главные объемы инвестиционных кредитных ресурсов приходили не от казахстанских “дочек”, а от головных банков. Их возможности, вероятно, будут ниже из-за затруднений к доступу с внешним фондированием и проблем в российской экономике. Как считается, очень болезненным однако этот процесс не станет, так как с момента кризиса “подросли амбиции казахстанских банков”, и, как считается, они в какой-то степени смогут заполнить нишу российских игроков. Сокращение присутствия глобальных банков - плохая новость для возрожденных планов создания в Алматы регионального финансового центра. Трудно себе представить какие-либо крупные покупки на казахстан¬ском финансовом рынке со стороны западных институтов в этом и следующем году. Народный банк, правда, намерен сохранить уровень сервиса, клиентскую базу и продуктовую линейку приобретенной им “дочки” HSBC.

Размещение после длительного перерыва суверенных евробондов

В октябре Казахстан после 14-летнего перерыва вышел на рынок суверенных евробондов и осуществил размещение 10- и 30-летних суверенных еврооблигаций. Выпуск состоял из облигаций на сумму $1,5 млрд со ставкой 3,875% годовых и сроком погашения в 2024 году и облигаций на сумму в $1 млрд со ставкой в 4,875% и сроком погашения в 2044 году. Как всегда бывает с суверенными еврооблигациями, размещение стало бенч-марком для других казахстанских эмитентов. После размещения суверена деньги на международных рынках заимствования привлек НК КМГ. Особый смысл размещению придавало то обстоятельство, что оно произошло в условиях ограничений на привлечение на внешних рынках для российских заемщиков, что означает, что градация между Россией и Казахстаном проводится рынками достаточно четко. Основой инвесторской базы стали американские инвесторы. Шанс заполучить часть институциональных инвесторов, специализирующихся на инвестициях в постсоветское пространство, возможно, существует у Казахстана, в условиях, когда возможности инвестирования в Россию и Украину ограничены, но такой контингент инвесторов оценивается экспертами как не слишком массовый. Привлечение Минфином средств с внешних рынков, как считается, повлияло также на возможности долгосрочного фондирования экономики и банковской системы со стороны ЕНПФ. Осенью фонд активно размещал пенсионные средства на 10-летних банковских депозитах и начал покупать длинные банковские облигации. Суверенный казахстанский долг находится на крайне низком уровне, а макроэкономическая устойчивость страны достаточно велика. По оценкам организаторов размещения, это сказалось на том, что инвесторы оценили риски Казахстана ниже, чем у таких стран, как Польша, Турция или Россия, что привело к тому, что после нашего 14-летнего отсутствия ставки по казахстанским евробондам были ниже.

Проблемы с капиталом банка RBK разрешаются счастливым образом

В 2014 году RBK оставался самым быстрорастущим среди банков второго эшелона. Потенциальной уязвимостью банка всегда считалось обеспечение адекватного столь быстрому росту активов уровню капитала. Про банк нельзя было сказать, что у него понятные сильные акционеры, соответствующие амбициям попадания в первую десятку казахстанских банков. Возникновение некоего напряжения было, таким образом, фактически запрограмированно, и оно проявилось этим летом, когда последовала информационная кампания против RBK, связанная с непрозрачностью покупателей одной из эмиссий акций банка. Как утверждалось, покупки были сделаны компаниями, принадлежащими телохранителям консультанта Совета директоров банка Жомарта Ертаева. Нацбанку пришлось остужать страсти, поскольку последовало заявление, что регулятор не видит каких-либо проблем, связанных с RBK. Тем не менее в какой-то момент казалось, что весы могут качнуться в какую-то из сторон. Либо ситуация будет криминализироваться и реакция государства будет выдержана в духе “черных списков” с соответствующей риторикой, либо банк выйдет на какой-то другой уровень прозрачности и понятности акционеров. В результате прагматизм победил, что было совсем не очевидно в условиях, когда интерес к инвестициям в банковский сектор значительно ниже, чем несколько лет назад. Одним из акционеров стала дочерняя структура Фонда Первого Президента, причем сделка не была какой-то импровизацией, а готовилась несколько лет. Появилось несколько других акционеров из казахстанского списка “Форбс”. Представление о том, что старые и новые акционеры будут играть друг для друга роль сдержек, а вокруг менеджмента будет воздвигнута “китайская стена”, оказалось, судя по всему, иллюзорным. В банке появился новый председатель правления, и один из вопросов состоит в том, будет ли дальнейшая стратегия развития RBK выдержана в том же духе, или банк выберет более консервативную модель.