- Гали Нажметдинович, на одном из финансируемых БРК предприятий произошел пожар. Ваши действия в таких ситуациях?
- Мы вместе с правоохранительными органами разбираемся в происшествии, которое произошло на АО “Илийский картонно-бумажный комбинат”. Думаю, специалисты определят причину пожара и выяснят, было ли это умышленное действие или нет. В зависимости от результатов этих заключений БРК будет корректировать свою дальнейшую работу по данному проекту.
- У правоохранительных органов и до пожара были вопросы к руководству упомянутого комбината?
- Этот же вопрос задавали сенаторы. По всем проектам, в отношении которых возникают риски нецелевого использования средств займа, БРК прежде всего ведет работу по возврату средств. Вероятность погашения займа возрастает, если предприятие будет введено в эксплуатацию и будет приносить прибыль. Поэтому банк стремится рассмотреть все варианты по решению вопроса именно путем реализации проекта, как это было заявлено на этапе одобрения проекта банком, если сам заемщик идет навстречу банку.
Если же такого понимания и встречных усилий со стороны заемщика нет, то мы обращаемся в правоохранительные органы. По проекту ИКБК мы с самого начала выразили готовность помогать финансовой полиции, которой предоставляются все необходимые материалы и пояснения по проекту. Важно разделять компетенции: банк не может давать оценку законности действий своих заемщиков - это прерогатива правоохранительных органов и суда.
- Эта ситуация ставит вопрос о том, как действует система оценки рисков по проектам в БРК?
- У нас достаточно выверенные процедуры рассмотрения и система оценки проектов. Но нужно понимать, что сложности в кризисный период возникли у всех финансовых институтов. Но БРК - практически единственный, кто кредитовал промышленность в сложные 2007-2009 годы. Подешевели залоги, изменилась внешняя конъюнктура на товарных рынках, изменилась стоимость денег на рынке капитала, да к тому же, вы знаете, все госструктуры подверглись оптимизации. И у нас возникли проблемы с проектами, но они вполне решаемые.
При этом надо понимать, что наш портфель нельзя сравнивать с проектами банков второго уровня. Так как средний размер (а значит, и риски) одного нашего проекта намного выше, чем в БВУ. Именно из-за этого БРК ведет более детальную экспертизу проектов и самих заемщиков и более жесткую политику в отношении залогов по проектам. Проектов, по которым заемщики полностью уклоняются от погашения займов, в банке немного и по ним ведется соответствующая работа в правовом поле - т.е. через судебные и внесудебные взыскания имущества должников.
- В связи с ухудшением портфеля всего банковского сектора возникла проблема, о которой вы упоминали - стоимость залогов. С вашей точки зрения, она решаема?
- Вы знаете, что сейчас Министерство юстиции совместно с заинтересованными сторонами готовит поправки в законодательство, направленные на совершенствование вопросов оценки залогов. БРК внес свои предложения, в частности, унифицировать подходы по оценке залога, разработать определенные стандарты. Сейчас все банки самостоятельно определяют залоговую стоимость, с которой заемщики могут согласиться, а могут и поспорить. Поэтому объективно необходимо вступление независимой стороны в этот процесс.
Но и здесь немало вопросов. Оценочная деятельность имеет субъективный характер. Сейчас независимая оценка происходит только на стадии определения рыночной стоимости. Далее по процедурам банк самостоятельно определяет залоговую стоимость. Поскольку нет единых стандартов и методики, естественно, между банком и заемщиком возникают вопросы - а почему именно такая методика применена этим конкретным банком в отношении этого конкретного актива?
БРК направлен официальный запрос в Комитет регистрационной службы и оказания правовой помощи Министерства юстиции, и сейчас мы ведем работу по разработке единой методики. При этом мы предлагаем, чтобы в случае утверждения данной методики и стандартов на законодательном уровне сохранилось право банков определять залоговую стоимость имущества, но уже согласно принятой методике.
Ерке ТУЛЕГЕНОВА,
Астана
