То, как развивается кризис, создает довольно сложные проблемы его интерпретации с точки зрения теории г-на Илларионова, главным образом показывающей, что наличие сверхбогатых природных ресурсов часто, но не всегда негативно влияет на институциональное развитие стран, что особенно ярко проявилось в России в последнее десятилетие. Кризис, который оказался мировым, но не всемирным, по мнению исследователя (так как экономики Китая, Индии и Бразилии пока не показали не то что квартала, а даже месяца промышленного спада) очевидно, не стал следствием институциональной неразвитости стран-нефтеэкспортеров, поскольку в него активно вовлечены самые развитые экономики. Г-н ИЛЛАРИОНОВ продемонстрировал огромное количество сопоставлений фондовых индексов нефтедобывающих стран между собой и в сопоставлении с изменениями цен на нефть, а также динамику фондовых индексов начиная с 19 мая 2008 года по октябрь и с октября по март (по мнению экономиста, в рамках этих двух периодов действуют отличающиеся закономерности, а также большое количество сопоставлений, глубины спада промышленности, количества месяцев, которые продолжается этот спад в разных странах, а также длительности периода снижения добычи нефти в различных странах).
Выводы, сформулированные г-ном Илларионовым, поэтому выглядят достаточно объективно, но он сам признает, что пока можно говорить не о каких-то закономерностях, а о гипотезах, и то обозначаемых контурами и полунамеками. Одним из сделанных выводов является разное поведение фондовых индексов в различных группах стран. Г-н Илларионов не согласен с закономерностью, о которой говорили многие известные западные и российские экономисты, устанавливающей прямую зависимость между ценами на нефть и движением российского фондового индекса РТС. Эти графики действительно сильно сильно коррелируют, но если проанализировать их внимательно, то окажется, что движение фондового индекса скорей предвосхищало и движение цен на нефть, индекс был в высшей точке и начал снижение в середине мая 2008 года, а цены на нефть еще в течение некоторого времени оставались на очень низком уровне. Г-н Илларионов также считает несомненным фактом, что в числе стран, показывающих наиболее длительный спад в экономике, много находящихся в переходной фазе, вне зависимости от их конкретных экономических моделей. (Экономист в то же время отметил, что Казахстан находится в другой части списка в качестве страны, в которой довольно долго не было сокращения промышленного производства, также относительно выше позиции Польши и Литвы, что, согласно комплиментарному, но не бесспорному толкованию, может быть связано с "решительностью проведенных в свое время реформ".) Возможно, на первом этапе кризиса рынков более важную роль играл уровень развития институтов, на этом этапе показатели рынка России и в меньшей степени Казахстана, демонстрировали катастрофические результаты по сравнению с развитыми фондовыми рынками. Г-н Илларионов, правда, считает, что на ситуацию повлияла и геополитика - российско-грузинская война и последовавшие затем беспрецедентные по масштабам даже в сравнении с СССР военные маневры, которые показали, что Россия психологически готова к противостоянию со всем остальным миром. В результате это стало дополнительным стимулом для вывода средств инвесторов не только с российского фондового рынка, но и рынков стран-соседей. Фондовые индексы развитых стран не снижаются значительно начиная с конца октября, оставаясь в достаточно стабильном коридоре, в то время как наибольший рост после гигантского спада демонстрировал в последние месяцы именно один из российских индексов РТС. Возможно, поведение индексов на этом этапе определяется уже не институциональными предпосылками, а качеством антикризисной экономической политики.
Под нажимом модератора и других участников дискуссии г-н Илларионов гораздо более ясно изложил свою гипотезу, по сравнению с "полунамеками", содержащимися в его выступлении. По его словам, "как ни тяжело ему это признать и тем более сказать об этом публично", российская антикризисная политика в последнее время оказывается более качественной, чем американская. На первом этапе российские власти, похоже, просто следовали западным рецептам и осуществляли значительные вливания в экономику. С ноября прошлого года, однако, произошел отказ от этого и практически никто не спасается от банкротств с помощью государственных инъекций. Разность в экономической политике лучше всего отражают бюджетные показатели, связанные с тем, что в США наивысший бюджетный дефицит начиная с 1944 года - 12,5%, а в России - четырехпроцентный профицит. Отвечая на подначивающие возражения типа оценки проводимых вливаний в АвтоВАЗ, экономист отметил, что Россия потратила на это RR25 млрд, в то время как Америка, возможно, потратит на автопром до $700 млрд и совершенно очевидно, кто живет по средствам, а кто - нет. Эта разница так или иначе не может не чувствоваться осознанно или инстинктивно инвесторами. В дополнение к позитивным оценкам относительно ситуации в России г-н Илларионов отметил, что вполне возможно, российская промышленность уже прошла дно и статистика, которая будет опубликована в ближайшие дни, возможно, покажет экономический рост.
Что касается вопросов о том, являются ли происходящие события гибелью либеральной модели капитализма и крахом "рейганомики" и "тэтчеризма", то г-н Илларионов считает, что нет ничего более далекого от действительности, чем подобное объяснение происходящего. За любым кризисом, по его мнению, практически всегда стоит государство, превышающее свою компетенцию и в результате создающее пузыри. Что касается кризиса на рынке американской ипотеки, то он произошел вследствие действий администрации Клинтона в 1996 году, когда были значительно ослаблены требования к ипотечным заемщикам по кредитам, финансируемым двумя квазигосударственными структурами "Фредди Мак" и "Фэнни Мэй", в результате чего требования к заемщикам были крайне снижены и это вместе с тем, что весь этот период были крайне занижены и ставки рефинансирования, привело к раздуванию этого пузыря, который просуществовал 12 лет. Г-н Илларионов предложил также сравнить более либеральную американскую экономику с японской моделью, в которой были осуществлены многие рецепты критиков либерализма и остается сильное государственное регулирование и недопущение банкротств. При всех проблемах и спаде в Америке там речь не идет о 30%-ном сокращении, как в Японии. При этом американская экономика последние полтора десятка лет росла со скоростью 4%, в то время как в Японии все это время была стагнация.
Николай ДРОЗД
(продолжение темы конференции по риск-менеджменту, пожалуйста, в следующем номере)
