Оценка г-жой Назарбаевой динамики развития самого медиафорума была, напротив, позитивна. Хотя в этом году он стал "более компактным" - вместо трех дней проводится в течение двух, и количество участников, похоже, стало меньше. Организаторы объясняют "сужение" результатом "изучения опыта предыдущих форумов". Но, как и прежде, по их мнению, ЕМФ показал, что остается уникальной площадкой, дающей казахстанцам возможность увидеть "живьем" легендарные фигуры мировой политики, медиасферы и аналитического сообщества.
Наверное, не будет ошибкой сказать, что в стартовом заседании первого дня медиафорума, то есть в той его части, которая традиционно считается самой информационно важной, наиболее интересным оказался диалог Збигнева Бжезинского, бывшего советника Президента США по вопросам национальной безопасности, и Михаила Леонтьева, главного редактора московского журнала "Профиль". Для темы этой сессии, озаглавленной как "Дежа вю "Второй холодной войны"?", участники подходили идеально. Под упомянутым "дежа вю" организаторы форума понимают цепь событий последних лет в отношениях между Россией и Западом, таких как "мюнхенская речь" Владимира Путина, резкая критика со стороны США российско-иранских отношений, острый конфликт вокруг провозглашения независимости Косово. В связи со всем этим в повестке первой сессии были поставлены несколько вопросов, в частности, такой: "Каковы возможные сценарии и прогнозы предстоящего развития политических взаимоотношений на линии Россия - Запад, в частности, в связи с приходом к власти нового руководства в Соединенных Штатах и в Российской Федерации?". К сожалению, для ответа на этот вопрос, насколько важный, настолько же и обширный, времени одной сессии было явно недостаточно. Участники дискуссии даже не успели толком обсудить, в какой степени правомерно использовать сейчас термин "холодная война" (кстати, даже среди российских представителей обнаружились разночтения на этот счет). Например, Глеб ПАВЛОВСКИЙ заметил, что не стоит для обсуждения современных проблем обращаться так далеко в историю, "ко временам Ивана Грозного, Сталина или Черчилля". По его мнению, сегодня рассмотрение политики России или США через "холодную войну" - это способ "описывать актуальные проблемы в неактуальных терминах". Г-н ЛЕОНТЬЕВ смотрит на это иначе:
- Что называть данным термином? Если конкретный этап конкретного противостояния отдельных стран, то это один вопрос. Здесь можно говорить, что она закончилась. А если весь процесс отношений с лидерами западного мира расценивать в этом качестве, то холодная война началась, как только Россия стала субъектом мировой политики при Петре Первом, и закончится, лишь когда она исчезнет.
Эксперт процитировал одну из статей г-на Бжезинского: "...соревнования по ухаживанию за кремлевскими лидерами не так продуктивны, как скоординированное формирование принудительной геополитической среды для России".
- Когда доктор Бжезинский говорит, что Россия более критично относится к Западу, чем он к ней, я не могу не отметить, что мы не занимались формированием подобной среды для Запада, - заметил журналист.
Максим СОКОЛОВ, обозреватель газеты "Известия", отметил, что западные СМИ "значительно более консолидированы, чем российские".
- Речь идет не о том, что они получают указания из какого-то "обкома", а о том, что многолетняя и даже многовековая корпоративная консолидация кое-что значит сама по себе. Никогда не забуду, как весной 1999 года я в Германии смотрел по телевизору репортажи о гуманитарной акции европейских стран в бывшей Югославии. По сравнению с западными каналами в части штампов и радостного единодушия Гостелерадио СССР даже в "лучшие" советские годы выглядело образцом плюрализма и даже разнузданности, - рассказал г-н Соколов.
В целом дискуссия на первой сессии медиафорума оказалась весьма интересной и в хорошем смысле эмоциональной. Единственным недостатком ее можно считать, пожалуй, то, что при всей яркости участников все же "в одном формате" политолог и журналисты воспринимались не слишком удачно. Понятно, что г-н Бжезинский от вопросов свободы СМИ удален примерно на столько же, на сколько его российские оппоненты от проблем формирования внешнеполитического курса страны. И тот, и другие, безусловно, эксперты в международных вопросах, но разных этапов и различной степени глубины. Поэтому порой выступления, хотя были посвящены одному и тому же, но звучали как бы в разных частотах. Например, г-н БЖЕЗИНСКИЙ говорил о том, что, если бы он был россиянином, то больше был бы обеспокоен отношениями с Китаем ("они формально являются правильными, но можно почувствовать определенную долю взаимного недоверия"), чем с Соединенными Штатами. А г-н Леонтьев параллельно отвечал на вопрос из зала о том, всегда ли можно в сегодняшней журналистике четко разграничить факты и их интерпретацию, то есть репортаж и аналитику ("я не верю в так называемую независимую журналистику, и это неверие основано на глубоком знании").
Другой минус сессии, и не только первой, был организационным, но серьезным. Журналисты, освещавшие работу медиафорума, не получили доступа в зал, а, сидя в пресс-центре перед мониторами, естественно, были лишены возможности задавать вопросы гостям. Тем более что позже, уже во время второй сессии, в пресс-центре погас свет и вместе с ним единственный монитор, по которому трансляция из зала шла с синхронным переводом иностранных участников.
Не обошлось и без забавного, чисто журналистского казуса. В той части медиафорума, где зашла речь о недавних скандальных историях вокруг олимпийского огня, из зала был задан вопрос Марку МАККИНОНУ, руководителю ближневосточного отдела газеты The Globe and Mail, символически представлявшему среди спикеров сообщество западных журналистов. Вопрос был следующий: почему мировые СМИ никак не отразили спокойный пронос огня в Казахстане, но уделили такое большое внимание проблемам с ним в Париже, Сан-Франциско или выступлениям в Стамбуле? (Понятно, что сама его постановка носила очевидно ангажированный характер.) На это гость простодушно заявил, что в европейских и американских городах много журналистов, они и освещали происходящее, а Алматы далеко, и отправить сюда корреспондента дорого.
Ярослав РАЗУМОВ
