- Насколько дискуссионным является сейчас на казахстанском рынке вопрос о подходах к внедрению регуляторных нормативов “Базель-3”?

- Сложности определенно существуют. Законодательство меняется довольно часто, что создает некоторые проблемы. Кроме того, статистические данные и возможность проведения расчетов в значительной мере зависят от тех сведений, которые имеются в Казахстане и регионе в целом. Проблема в том, что “Базель-2” не внедрялся в России, потому в настоящий момент и там, и у нас не хватает информации, позволяющей осуществить расчеты по “Базелю-3”. Третий момент - это необходимые ресурсы. Для того, чтобы рассчитать операционный риск банка, требуются люди и технологии. Это достаточно непростой технологический процесс. В ходе расчетов должно быть выяснено, например, каков риск того, что где-ни будь в Костанае неправильно будет проведена кассовая операция и в результате последуют потери. Необходимо рассмотреть, обсудить и просчитать каждый из возможных факторов для того, чтобы создать так называемые ключевые индикаторы риска. Далее все эти риски суммируются, и в итоге получается цифра потенциальных убытков от операционных рисков. Нужно распределять капитал в зависимости от риска, который вы рассчитали.

На самом деле казахстанские банки раньше никогда операционные риски не рассчитывали. Это процесс, который сейчас буквально начинается. Со всеми сложностями можно справиться, но они реальны и находятся на поверхности. Кроме того, следует учитывать, что американские и европейские банки спорят по поводу этих правил, и ничего окончательного в плане “Базеля-3” пока не решено.

- До внедрения “Базеля-3” считалось, что текущий уровень капитала казахстанских банков уже превосходит требования, которые могут возникнуть. Это действительно так?

- Если взять абсолютные цифры, то вполне возможно. Тем не менее по “Базелю-3” расчет идет иным образом. Принимается во внимание целый ряд факторов. Хотя, если рассматривать банки в отдельности, то, возможно, у кого-то капитал выше требований, а у кого-то значительно ниже.

При этом процесс внедрения нормативов планируется реализовать до 2019 года. Многие банки достаточно спокойно себя чувствуют, поскольку запас времени достаточен и можно посредством работы с капиталом и доходностью постепенно решить эти вопросы. Кроме того, отдельные страны могут вносить определенные поправки в “Базель-3”, предусмотренные на случай нехватки капитала. Например, в США уровень по капиталу первого уровня для обычных банков должен составлять примерно 6%. При этом для тех фининститутов, которые попадают в категорию “too big to fail”, то есть у которых размер активов превышает $4 млрд, оговорены дополнительные 3% капитала, то есть минимальный уровень должен быть не менее 9% с чем-то. В разных странах может быть различная интерпретация.

Но в целом то, что происходит, - это правильно и очень полезно. Потому что это гарантирует появление и наличие в банковском секторе более здорового и качественного капитала. Это своеобразная гарантия того, что не будет каких-то проблем, напоминающих то, что произошло с Альянс Банком или БТА.

- Что касается стадии цикла кредитования, насколько возможные ужесточения вписываются в контрцикличную модель и насколько они своевременны? Возможно, сейчас необходимо в большей степени стимулировать кредитование?

- Это один из тех вопросов, вокруг которых на сегодняшний день много аргументов и споров. Американцы поддерживают кредитование, предоставляют дополнительную ликвидность, а европейцы, наоборот, воздерживаются от кредитных операций. В Китае ситуация вообще меняется каждые два месяца.

Задача банков - в первую очередь следовать требованиям и правилам. Может быть, лет через 10 мы поймем, кто же был прав.

- По поводу динамических провизий, о которых вы говорили в своем выступлении. В чем тут главная проблема - слишком унифицированный подход к сектору, который предлагается?

- Как происходит вообще работа с капиталом? Если предполагается, что будут расходы, ты делаешь вычеты на них. А прибыль засчитываешь только тогда, когда она реально появляется. В хороший год, когда мы зарабатываем прибыль, мы должны ее соотнести на те возможные годы, когда у нас прибыли не будет или будет убыток.

Сама по себе концепция - это, по существу, размывание доходов. Получается, что кривая, связанная с прибылью, будет не волнообразной, а плоской. В хорошие годы доходы, таким образом, смываются до средних уровней, а в плохие - наоборот, подтягиваются до них. Но это полностью противоречит всем принципам бухучета. Всего лишь одно государство мира - Испания, - попыталось ввести данный метод, все остальные от него отказались.

Именно проблема получения усредненных данных по сектору является наиболее важной. Если в какой-нибудь большой стране взять топ-20 крупнейших банков, то это будут однородные институты, у которых примерно одинаковые показатели. А в Казахстане, вероятнее всего, в оценке будут использованы первые 12 банков, которые совершенно по-разному себя чувствуют. Что может получиться в итоге? Банки с хорошими показателями будут наказаны за недостатки не особо сильных коллег и наоборот. У нас уровень неработающих займов - 6%, у кого-то он может равняться 30%. Если у нас 6%, это означает, что мы огромное количество времени и ресурсов тратим на риск-менеджмент. Непонятно, почему нас в таком случае надо приравнивать к банкам со слабым риск-менеджментом.

С учетом разнообразия положения банков в Казахстане, очень сложно представить, как может быть выведена средняя цифра и каким образом она может быть применена к разным банкам. Есть хорошие банки, которые растут, зарабатывают прибыль и наращивают объемы кредитных операций. И только из-за того, что есть усредненные показатели, на свою ожидаемую ставку убытка в 0,8% они должны применить коэффициент 11-12%? И при этом, чтобы не терять деньги и как-то оставаться на плаву, пытаться брать с клиента из МСБ ставку по кредитам в размере 30%?

Понятно, что здесь кто-то может возразить и сказать, что, если кредиты возвращаются, то когда-то эти провизии высвобождаются, но очень сложно сбалансировать все это. Хорошая новость в том, что решение есть. В момент кризиса, и с этим не поспоришь, уровень потерь по МСБ будет составлять 11-12% даже для самых хороших банков. Возможно, он будет равняться 20% - можно только гадать. Но регулятор, по моему мнению, должен сделать одну из двух вещей. Во-первых, провести пересмотр портфелей, чтобы понять, какие убытки состоялись, чтобы в будущем оценивать их на основании имеющихся данных. В ходе оценки должно быть выяснено, есть ли у банка потенциальный убыток и имеются ли собственные возможности его закрыть. Или необходимо использовать дополнительные меры, например, в виде обращения к государству. Если оценить портфели таким образом, станет понятно, достаточно ли у банка капитала либо он нуждается в дополнительной капитализации. Это и есть стресс-тесты, о которых говорят и которые проводят в Америке и Европе. Вторая идея: вместо 5% капитала регулятор может увеличить это требование до 10% или 12%. Или, если речь идет все же о динамических провизиях, то дополнительный капитал следует формировать за счет тех сумм, которые направляются на выплату дивидендов. То есть их можно просто не выплачивать и внести сумму дивидендов обратно в капитал. Если прибыль у вас в размере Т10 млрд, а динамические провизии - на Т3 млрд, то дивиденды должны выплачиваться не с первой суммы, а с Т7 млрд.

Возможных решений много, главное, чтобы они принимались с участием банков и компаний, специализирующихся в области бухучета. Необходимо, чтобы регулятор прислушивался к их точкам зрения.

- Создание динамических провизий может существенно изменить отдачу на капитал, закладываемую в модели развития банков?

- Однозначно, потому что, если будут внедрены динамические провизии в том виде, в котором они обсуждаются сейчас, то аналогичных темпов роста во всех сегментах, будь то розница или МСБ, ожидать будет сложно. Хотя, если будут приняты компромиссные решения, о которых я говорил, тогда последствия от внедрения будут существенно мягче. Думаю, что подобные изменения несложно внести. Именно для этого есть рабочие группы, где обсуждаются все эти вопросы.