По словам г-на Марченко, в его жизни вновь настала стадия цикла, связанная с работой в частном секторе. При этом у г-на Марченко есть определенные ограничения, связанные с постоянной работой, и в течение ближайших 10 месяцев он будет вынужден в силу семейных обстоятельств летать из Европы в Алматы. Наиболее подходящей работой в этот период ему кажется роль члена совета или советника, при том, что минусом остается то, “что им не платят как президентам и председателям правления”. Еще одним ограничением становится трехлетний срок запрета на работу в казахстанском финансовом секторе сразу после ухода из Нацбанка, но есть и нефинансовый сектор, а также финансовые институты других стран. Экс-председатель не намерен принимать каких-то окончательных решений о трудоустройстве до Нового года. Возвращение к роли руководителя Центрального банка в будущем не исключается банкиром, который сказал, что совершенно “исключать ничего нельзя”. Более того, он, возможно, намекнул на свою возможность возвращения в качестве “центрального банкира” и не в Нацбанк, упомянув о предстоящей встрече с Виктором Геращенко, рекорд которого - два председательства в Центробанке России и одно в Госбанке СССР - пока не побит, но может быть повторен. (Возможно, речь может идти об объединенном финансовом регуляторе в ЕЭП, который должен появиться в 2015 году, а может, и о чем-то другом.)

Что касается мотивов ухода, то г-н Марченко опроверг самое популярное предположение (пожалуйста, Панорама №38) о том, что уход был связан с нежеланием осуществлять объединение пенсионных фондов, с которым экс-глава Нацбанка был не согласен по принципиальным соображениям. Его комментарии “Прайму” звучат следующим образом: “Делать ... конструкции, что я из-за этого написал заявление, неправильно. Если бы я по этой причине написал заявление об уходе, то так и написал бы, что принципиально не согласен с решениями Президента по пенсионной реформе. Предлагались две меры - введение обязательных 5-процентных взносов со стороны работодателей для тех работников, которые занимаются тяжелым физическим трудом. Это было поддержано правительством и парламентом, и даже работодатели не сильно выступали против. Вторая часть реформы, которая, кстати, была идеей Келимбетова и которую поддержал Президент, предусматривала объединение всех пенсионных фондов. Мы как Нацбанк были против этого объединения, но поскольку политическое решение было принято, то оно прошло. При объединении фондов есть целый ряд плюсов - снижаются административные издержки и сокращаются риски проведения фондами сделок с аффилированными лицами. Но фонд государственный и он один, поэтому в долгосрочной перспективе может появиться желание, если будут дыры в бюджете, залатать их при помощи этого фонда. Это произошло в Венгрии, Польше и в десятках других стран. Для того, чтобы минимизировать этот риск, нужна правильная структура совета по управлению пенсионным фондом, поэтому мы предложили включить в него одного человека от правительства, одного - от администрации Президента, двух от Нацбанка, столько же от частных финансовых институтов и трех независимых экспертов. Тогда большинство в совете будет из негосударственного сектора, и эти члены совета директоров не позволят направить деньги будущих пенсионеров на какие-то политические проекты, которые мало окупаемы или не окупаемы вообще. Но соблазн такой будет”.

Г-н Марченко также отметил, что впервые написал заявление об уходе 2 июля, то есть на следующий день после того, как должен был начаться процесс передачи пенсионных активов в ЕНПФ и еще одной важной даты истечения срока фактически ультимативного требования к банковскому сектору прийти к компромиссному варианту предложений по Единому процессинговому центру.

Если предположить, что, помимо семейных обстоятельств, на уход повлияли также деловые соображения, то это, очевидно, также благодатная тема для комментариев.

На прошлой неделе было также опубликовано интервью г-на Марченко изданию “Деловой Казахстан”, в котором ничего не говорится об отставке (возможно, интервью готовилось еще до нее) и посвященное практически исключительно приведению еще раз аргументации в пользу создания ЕПЦ. На сей раз позиция г-на Марченко сформулирована, пожалуй, даже более жестко, чем в момент активных дискуссий по этому поводу. Экс-глава Нацбанка считает, что законопроект был заблокирован правительством под влиянием банковского лобби. По мнению г-на Марченко, “20 лет развития рынка платежных банковских карт не дали результатов, которыми можно было бы гордиться, за исключением доходов, которые получают банки по этим услугам”. (Любопытно, что первоначально Нацбанк акцентировал внимание на высоких тарифах при осуществлении платежей для клиентов других банков, особенно из социально уязвимых групп. Теперь же акцент делается на чрезмерном уровне всех тарифов, в том числе по зарплатным проектам.) Предложение уповать исключительно на рыночные механизмы не нравится экс-главе Нацбанка, как и другая альтернатива ЕПЦ в виде тарифного регулирования, которое было бы не рыночным подходом и кроме того, дестимулировало бы банки и останавливало, согласно международному опыту, развитие рынка платежных карт. (Единственным лекарством, таким образом, остается создание ЕПЦ, причем, вероятно, о нем можно сказать то же самое, что и о тарифном регулировании, речь бы вряд ли шла о каком-то качественном росте.)