Первым шагом, выглядящим, скорее, попыткой “воспитания рынка”, стало лишение лицензии Nomad Finance - компании, куда пришли российские инвесторы и которая начала играть существенную роль на отечественном фондовом рынке. Ее представитель высказал оценку, согласно которой казахстанский рынок акций существенно недооценен, с него ушли присутствовавшие до кризиса специализированные игроки, уровень регуляторных требований очень велик по сравнению, например, с российским рынком, и есть перспективы для очень быстрого развития. Лицензия была отозвана накануне анонсированного Nomad Finance создания первого индексного фонда на биржевой индекс акций KASE. Между тем нарушения связаны с действиями не последней управленческой команды, а той, которая работала до прихода инвесторов. Причем оные, по оценкам главы компании Тимура Турлова, не привели к какому-либо ущербу для клиентов. В чем был смысл несоизмеримо жесткой регуляторной санкции - не совсем понятно. То ли это была попытка защитить розницу от попыток “снять сливки”, то ли определенная реакция на “инакомыслие” применительно к тому, как мог бы развиваться рынок. Так или иначе, фондовый рынок, во всяком случае на какое-то время, похоже, лишился определенных возможностей для дальнейшего развития. Возможно, эффект был бы несколько иным, последуй более подробные комментарии регулятора. Теперь же санкция воспринимается не иначе как сигнал, что активность и публичность будут наказуемы.

Не совсем понятное впечатление производят также последние события с банком RBK. Похоже, что мотивом, повлиявшим на решение о временном приостановлении лицензии на прием депозитов физических лиц, стали ассоциации с периодом быстрого роста Альянс Банка, и тем самым регулятор предостерегает банки не первой группы от надувания “пузырей”. Как следует из комментариев RBK, его развитие не базировалось на фондировании с помощью депозитов физических лиц, и неясно, связаны ли каким-то образом с депозитами выявленные нарушения. Определенную нетерпимость к инакомыслию можно заподозрить и здесь. При этом регулятор проявил демонстративную принципиальность, наложив санкции на банк, у которого, судя по всему, достаточно влиятельные акционеры и клиенты. Общее же впечатление от такого регулирования - показательное нахождение “старых мальчиков для битья” и в значительной степени политическое решение.

Нацбанк также не поощрял дискуссию, касавшуюся пределов и критериев дальнейшей господдержки БТА. Между тем, если бы госструктуры в ходе публичных обсуждений сформулировали какие-либо ориентиры - при каких условиях и в каких объемах может оказываться дальнейшая поддержка и при каких условиях она может быть прекращена, это стало бы позитивом для рынка.

Конкурентоспособность любого финансового рынка связана во многом с тем, что регулирование и наличие диалога с игроками не должны вызывать каких-либо сомнений. Собственно, благодаря этому во многом произошло докризисное быстрое развитие казахстанской банковской системы и превращение ее в одну из лучших на постсоветском пространстве. “Минусом” часто называется давление, оказывавшееся на регуляторов накануне кризиса, помешавшее ввести ограничения необходимого уровня жесткости. И все же, думается, главным фактором, повлиявшим на такое развитие событий, стало не существование у банков больших лоббистских возможностей, а то, что у самих регуляторов отсутствовала абсолютная убежденность в необходимой степени жесткости и никто не представлял масштаб будущего кризиса.