Спецификой ситуации в стране является советское экономическое наследие, отметил г-н ШЕВЦОВ. Ко времени распада СССР здесь была достигнута очень высокая степень концентрации перерабатывающей промышленности - в 1990 году около 80% всей производимой продукции вывозилось за пределы республики. Других таких примеров в Союзе и других странах Восточной Европы не было, кроме, возможно, Армении. При этом порядка 80% комплектующих для белорусской промышленности завозилось извне. “То есть, степень интеграции промышленности в советскую экономику была беспрецедентна”, - констатировал лектор. Эта структура экономики в целом сохранилась и сегодня.

Еще одной особенностью промышленности Беларуси была ее очень сильная вовлеченность в военно-промышленный комплекс CCCР.

- Закрыть разово крупные, зачастую градообразующие, промышленные предприятия, как это было в Польше или Прибалтике, для нас означало неразрешимую социальную проблему. Людей, которые освободились бы при этом, устроить было некуда. Для страны такой путь означал коллапс общества, и в начале 1990-х мы быстро шли к этому, - сказал г-н Шевцов.

По его словам, Александр Лукашенко, выдвинувший программу сохранения производства за счет сближения с Россией, нашел поддержку в кругах промышленных рабочих и колхозников. В тот момент ЕС фактически требовал от бывших республик СССР, стремящихся войти в него, ухода с российского рынка и переориентации экономик с Востока на Запад. На фоне этого процесса желание Лукашенко ориентироваться на союз с Россией “вызывало достаточно агрессивное отношение и в общественном мнении Европы, и среди ряда политиков”. Но для Беларуси, как считает эксперт, этот курс “оказался спасительным”.

Другой специфической чертой белорусской трансформации в первые постсоветские годы стала, по его словам, ориентация на социальное государство. Уровень социальных расходов в отношении ВВП был близок к уровню Швеции. Один из итогов этой политики был сформулирован так: “В Беларуси нет олигархов, как это наблюдается в России, и это позволяет удерживать в обществе высокую степень внутренней солидарности”. Кроме того, была сохранена система средне-технического образования, отметил спикер.

Тем не менее, сегодня в стране происходит самый большой экономический кризис за все годы существования “белорусской модели”. Г-н Шевцов склонен определять его как “в основном, кризис роста”. Начиная с 1996 года в республике шел непрерывный подъем ВВП за счет реальной экономики, чего не было ни в одной стране Восточной Европы. Во многом за счет “кейнсианских программ” - огромного строительства жилья и других социальных объектов.

- Но пару лет назад возникла проблема, во многом связанная с дефицитом внешней торговли. В стране началась программа быстрой технологической модернизации крупного промышленного производства, что требует наращивания импорта. А Россия стала “прижимать” нас по таможенным пошлинам на нефть. В прошлом году ситуация усугубилась президентскими выборами, перед которыми экономику накачали деньгами с тем, чтобы поднять зарплаты населению. И с этим бы справились, девальвация не была бы такой сильной, но в связи с введением Таможенного союза наши граждане начали массово скупать подержанные автомобили - ведь с 1 июня, по требованию России, Минск поднимает пошлины на них. Этот бум разбалансировал валютный рынок в очень сложный момент. Что стало последней “каплей”, без которой валютного кризиса бы не было, - пояснил эксперт.

При этом, как это ни парадоксально, в первом квартале текущего года в республике отмечен рост ВВП и промышленного производства. По мнению г-на Шевцова, если не произойдет чего-то неожиданного в политической сфере, этот “кризис роста” будет преодолен, в том числе за счет девальвации, которая способствует увеличению экспорта.

Ярослав РАЗУМОВ