Нацбанк по-прежнему против резких изменений денежно-кредитной политики

Во вторник председатель Нацбанка Григорий Марченко на своей регулярной пресс-конференции оценил ситуацию на рынке по итогам августа. Глава Нацбанка вновь выразил уверенность в том, что инфляция по итогам года окажется в коридоре, прогнозируемом Нацбанком и правительством в 6-8%.

Единственным поводом для беспокойства по поводу инфляции в августе, по его мнению, был рост цен на мировых рынках зерна, когда тонна пшеницы стоила $265 и делались прогнозы о том, что цены могут вырасти до $330. Произошедшее снижение цен до уровня в $240 за тонну выглядит, с точки зрения Нацбанка, чуть ли не оптимальным, поскольку нахождение цен в коридоре $220-240 позволяет, с одной стороны, получить прибыль всем казахстанским зерновым экспортерам, а с другой - не разбалансировать внутренний рынок. Стабильные цены на нефть, металлы и зерно на нынешнем уровне, с одной стороны, позволяют рассчитывать на высокие темпы экономического роста, профицит платежного баланса и отсутствие какого-либо давления на тенге, в то же время дальнейший рост цен на экспортные позиции создавал бы серьезные предпосылки для увеличения инфляции. Г-н МАРЧЕНКО считает также “абсолютно стабильной” ситуацию на валютном рынке где пара тенге - доллар находится в диапазоне 147,12-147,70 уже в течение длительного времени, а в сентябре Нацбанк не осуществлял вообще каких-либо интервенций. В целом за последние месяцы регулятор все же немного больше продавал, чем покупал, долларов, хотя “ситуация отличается от месяца к месяцу”, в августе покупки превышали продажи, а в июне - наоборот. Совокупный размер золотовалютных резервов колеблется вокруг уровня в $55 млрд, и г-н Марченко связывает эти колебания (в августе чистые валютные резервы Нацбанка вновь снизились) с удешевлением и удорожанием евро. Когда евро дешевеет по отношению к доллару, снижается и стоимость резервов в долларовом выражении.

Вновь констатировав снижение объемов кредитного портфеля банковского сектора и отметив, что отсутствие восстановления кредитования остается самым большим минусом, г-н Марченко исключил вероятность какого-то резкого реагирования со стороны Нацбанка и ужесточения или смягчения денежно-кредитной политики, которая вообще не должна меняться резко. Комментируя вероятность повышения МРТ, он отметил, что такая возможность рассматривалась, когда свободная ликвидность достигала $13 млрд, после чего она не только перестала расти, но снизилась до уровня в $10,5 млрд. Заместитель председателя Нацбанка Данияр АКИШЕВ отметил, что повышение МРТ - это способ снижения кредитной активности, и, очевидно, сейчас ситуация никак не соответствует этой задаче. Нацбанк также не готов снижать ставки по своим депозитам для банков, поскольку их дальнейшее снижение означало бы обнуление или даже отрицательные ставки по шведскому образцу, что неприемлемо. С другой стороны, Нацбанк не видит абсолютно никакой необходимости в предоставлении дополнительной ликвидности банковскому сектору теми способами, которые применялись в 2008-м и начале 2009 года, поскольку бессмысленно давать банкам еще “$5 млрд или $10 млрд ликвидности” в условиях, когда банки не видят достойных заемщиков, а спрос на госбумаги со стороны институциональных инвесторов очень значительно превышает предложение, на последнем аукционе объем удовлетворенного спроса составил лишь 23%.

Отвечая на вопросы, связанные с развитием фондового рынка, председатель Нацбанка избежал непосредственной полемики с утверждениями о том, что IPO некоторых национальных компаний в Лондоне является практически неизбежностью. Он неожиданно вспомнил тэтчеровскую Англию, где долго, иногда полтора года, готовились к выводу каких-то приватизируемых активов на фондовый рынок, аккумулируя необходимые денежные средства. Между тем казахстанские банки и пенсионные фонды смогли бы, по его мнению, найти первый $1 млрд, если бы стало известно, что на рынке появится интересный актив, быстро “недели за две”; на то, чтобы собрать второй миллиард, потребовался бы месяц, а на третий миллиард, возможно, “месяца три”. В то же время понятным является то, почему многие эмитенты и инвесторы предпочитают британское право. Даже казахстанский вариант закона о ценных бумагах образца 1997 года вполне соответствовал всем необходимым требованиям, так же, как и инфраструктура, связанная с депозитариями и системой расчетов. Этого нельзя, однако, сказать об инфраструктуре в более широком смысле слова, судебной и налоговой системе и дорогах. Председатель Нацбанка также подробнее прокомментировал суть своего недовольства рейтинговыми агентствами на прошлой пресс-конференции (пожалуйста, Панорама № 31), он сделал крайне резкие заявления, что не намерен больше знакомиться с оценками рейтинговых агентств по Казахстану и встречаться с их миссиями. Как выяснилось, недовольство главы Нацбанка связано не столько с провалами агентств на глобальном уровне, сколько со снижением качества их работы в Казахстане. Глава Нацбанка сказал, что уровень осведомленности агентств о западных экономиках, как и уровень проникновения их продуктов и влияния, возможно, в 10 раз выше, чем их осведомленность о постсоветских экономиках. При этом первоначально, в 90-х, уровень аналитиков, их образования и знаний о казахстанской и российской экономике был значительно выше (неизвестно, случайно или нет это совпало с приятным периодом присвоения и роста суверенных рейтингов). Затем, однако, западных аналитиков сменили выходцы из Восточной Европы, которые “с каждым разом были все моложе” и задавали одни и те же вопросы. Затем произошло опускание еще на одну ступень, и аналитиками стали люди с постсоветского пространства, которые ниже оценивали казахстанские банки, в том числе из-за уровня образования, менеджмента, но в то же время сами не хотели признавать, что имеют такое же или худшее образование, чем люди, работающие в казахстанских банках. При этом рейтинговые агентства имеют представительство лишь в городе Москве, а аналитики появляются в Казахстане два раза в год. (Возможно, смещение акцентов в комментариях про рейтинговые агентства может означать, что гнев будет сменен на милость, если агентства предпримут какие-то шаги, приближающие казахстанские оценки к их стандартам на развитых рынках.)

В то же время, комментируя другую тему - сформулированные наконец стандарты, которые могут стать основой нового “Базеля” (системы пруденциальных нормативов для финансовых институтов, сформулированных на международном уровне), г-н Марченко посчитал одной из проблем как раз то, что в них не предусматривается никакой особой специфики для развивающихся рынков. Специфика не означает, что требования обязательно должны были бы быть смягчены в некоторых аспектах, например, необходимой капитализации, требования казахстанских регуляторов жестче базельских, что сыграло свою позитивную роль в ходе кризиса, и казахстанские банки, по предварительным оценкам сформулированных предложений, которые должны еще изучаться и будут приниматься на встрече G-20, возможно, были бы готовы выполнять новые нормативы капитализации значительно быстрее, чем до 2018 года, обозначенного как предельный срок в новом документе регуляторов. При этом развивающиеся финансовые системы могут по своему усмотрению ужесточать определенные параметры требований Базельского комитета, но вот со смягчением, чего требует специфика в определенных случаях, сложнее, и для этого требуется детальное обоснование. В то же время г-н Марченко считает, что для развивающихся рынков неприемлем предельный уровень госдолга по отношению к ВВП, который определен для развитых стран и во многих случаях нарушается ими самими. Развитые экономики справляются с госдолгом в 60% от ВВП в условиях кризиса и закрытых рынков, а для развивающихся стран такой уровень долга приводит к нестабильности, и, возможно, максимальный размер госдолга не должен превышать 40% от ВВП. В целом новые стандарты устанавливают подходы к трем основным группам вопросов, какой должна быть необходимая капитализация банков, какие требования должны быть к их ликвидности и как регулировать крупнейшие финансовые институты, проблемы с которыми могут породить нестабильность в системе в целом.

Николай ДРОЗД