Интересно сопоставить последние тенденции в пенсионной системе с прошлым изменением концепции в 1996-1997 годах. Тогда произошло повышение пенсионного возраста и отказ от списка профессий, представителям которых предоставлялась возможность досрочного выхода на пенсию. Однако эта очень существенная экономия на расходах, связанных с выплатой пенсий, сопровождалась прорывным созданием накопительной пенсионной системы. Смысл ее состоял в том, что будущий размер пенсий должен зависеть в большей степени от самого работника, его готовности много работать, делать на постоянной основе отчисления и осознанно выбирать пенсионный фонд на основании определенных доступных критериев для выбора.

Изменения, которые происходят сейчас, выглядят гораздо менее очевидными, поскольку пенсионные расходы надо просто урезать, по крайней мере в ближайшей перспективе. С этой точки зрения в 90-е годы проводить болезненные структурные реформы было легче, поскольку ни у кого не возникало сомнений в том, что изменения неизбежны. Нынешние изменения в пенсионной системе помимо фискальной составляющей так или иначе предусматривают большую социализацию и усиление роли государства в пенсионном обеспечении. Оболочкой для горькой пилюли, таким образом, становится принцип “больше государства” вместо принципа “больше индивидуальной ответственности”, как это было в 90-х.

Неофициальные комментарии от участников предстоящих изменений состоят в том, что будущий ЕНПФ не является какой-то стопроцентной патерналистской моделью. Система индивидуальных счетов сохраняется. В будущем вкладчикам, возможно, будет предоставляться право выбора в инвестировании накоплений, превышающих определенный необходимый уровень.

Для поддержания стабильности политической системы может быть необходима и риторика, связанная с большей социальностью, утверждениями о неэффективности частных финансовых институтов. Социальная риторика, приходящая на смену либеральной, даже при том, что на самом деле ей могут следовать весьма избирательно, может иметь весьма существенную экономическую цену в виде дальнейшего ухудшения делового климата. Информационные агентства распространили на этой неделе выдержки из интервью заместителя председателя Нацбанка Бисенгали Таджиякова, который отметил, что Нацбанк не выступал за увеличение пенсионного возраста для женщин, поскольку это не входит в круг обязанностей института, отвечающего за денежное обращение в стране, инфляцию и стабильность национальной валюты. Эти комментарии отражали скорей личную позицию главы Нацбанка. Г-н Таджияков отметил в то же время, что необходимость повышения пенсионного возраста в дальнейшем закладывалась еще в концепции пенсионной реформы 1998 года.

Один из авторов той реформы, известный казахстанский экономист Ораз Жандосов сказал недавно на конференции рейтингового агентства Fitch о том, что изначально было понятно, что отчисления в рамках накопительной пенсионной системы должны быть выше, чем 10%, заложенные на этапе становления системы. Корректировки, внесенные главой государства, предусматривают дополнительные 5%-ные взносы со стороны работодателей и еще 5%, которые должны выплачиваться сотрудникам, занятым на производствах, предусматривающих досрочный выход на пенсию. Принимаются эти изменения, конечно, в совершенно другом контексте, чем закладывалось в концепциях 90-х годов.

Практически повышение пенсионного возраста стало очень успешной “дымовой завесой” для появления взносов работодателей и решения судьбы частных пенсионных фондов.

Еще в более чистом виде риторика, связанная с защитой слабых и необходимостью обуздать эгоизм банков, повторяется в истории с созданием Единого процессингового центра. При этом многие квалифицированные наблюдатели считают, что высока вероятность того, что настоящие цели создания ЕПЦ - политические. Возможно, принятие этого решения должно было стать определенной политической компенсацией за продавленную унификацию возраста выхода женщин на пенсию. Специфика сегмента платежных карт вряд ли требует защиты интересов каких-то категорий потребителей со стороны государства ценой острой конфронтации со значительной частью финансового рынка. При этом процессинг является той сферой, где частный бизнес был, пожалуй, наиболее эффективен. Кстати, и в социальном плане, учитывая нулевые или крайне низкие тарифы для получателей пенсий, пособий и стипендий, попытка реваншироваться именно в этой сфере кажется не слишком удачной. Возможность регресса рынка платежных карт под флагом защиты прав 2% потребителей финансовых услуг отдает явным абсурдом.

Неизвестно, в какой степени критика главы государства и, с другой стороны, конфронтация с рынком скажется на институциональном статусе Нацбанка. В последние годы политические решения (можно вспомнить историю с объединением регуляторов, создание единого пенсионного фонда или последние события, связанные с корректировкой слишком жестких подходов по поводу возраста выхода на пенсию) слишком часто происходят вопреки его позиции, и институционально Нацбанк, похоже, перешел в более легкую весовую категорию. При этом и повышение пенсионного возраста для женщин, по крайней мере в нынешней ситуации с бюджетом, и создание единого процессингового центра не выглядят проблемами, ради которых регулятору финансовых рынков стоит ставить на “кон” очень многое, хотя таким образом возникли две, пожалуй, самые жаркие социальные дискуссии последнего времени.