Как известно, СРП как модель контракта на недропользование было впервые применено в Индонезии и странах Персидского залива в самом начале освоения ими своих нефтяных месторождений в 1960-1970-е годы, что было обусловлено слабостью экономики этих стран и отсутствием достаточных средств для самостоятельной разработки месторождений или же долевого участия в таких проектах. Поэтому они полностью поручали их освоение иностранным инвесторам и забирали долю продукции вместо всех причитающихся налогов. На сегодняшний день СРП как модель контакта существует в таких странах, как Алжир, Ангола, Берег Слоновой Кости, Камерун, Габон, Индия, Индонезия, Нигерия и других. СРП применяется и в России, но в очень редких, исключительных случаях ("Сахалин-1"), при этом каждое СРП проходит согласование в Госдуме как отдельный закон.

Г-н Жакупов охарактеризовал нынешнее налогообложение по СРП в Казахстане как "крайне сложное и непрозрачное, вследствие применения системы триггеров, которые декларативно призваны гарантировать стабильные отчисления спецплатежей недропользователей государству, а на самом деле позволяют минимизировать налоги путем регулирования возмещаемых затрат". Кроме того, размеры спецплатежей и налогов недропользователей, включая долю РК, по СРП устанавливаются в ходе заключения контракта, что, по его словам, не исключает элемента субъективизма и создает условия для коррупции, при том, что изначально уровень налоговой нагрузки по первой и второй моделям должен быть одинаковым.

В Казахстане в настоящее время действуют две модели контракта на недропользование - СРП и налоговый режим "налоги+роялти". По словам директора департамента нацкомпании "КазМунайГаз" Айзады АККАЙСИЕВОЙ, основным отличием модели СРП от контракта по налоговому режиму "налоги+роялти" является то, что в последнем случае недропользователь не является собственником продукции, полученной в результате нефтяных операций. Она считает, что государство как собственник результатов нефтяных операций - нефти и созданных основных фондов - после компенсации их стоимости должен иметь "особый" подход в реализации СРП, чем по модели "налоги+роялти". Пробелами в СРП она считает отсутствие при их заключении единого методологического подхода к составлению ТЭО, а также развитию сценариев рынка углеводородов и инфляционных процессов. ТЭО является основанием для определения делимого дохода государства в СРП или доли государства в прибыльной продукции. Кроме того, отсутствует механизм по эффективному управлению передаваемых государству активов и ренты от использования невоспроизводимого ресурса. Основными рисками государства по СРП, по мнению г-жи Аккайсиевой, является удорожание проекта или пересмотр начала разработки месторождения, что может оказать отрицательное влияние на долю государства в СРП в виде неполучения предполагаемой прибыли, так как уплата дополнительного платежа и доля прибыльной продукции зависит от окупаемости проекта. Существующая схема раздела продукции, по ее словам, как бы "стимулирует" недропользователя для увеличения затрат, так как он имеет возмещение своих затрат с первого года добычи за счет компенсационной продукции.

Помимо этого, реализации законодательства по СРП мешает отсутствие нормативного правового акта, определяющего блоки, выставляемые для заключения контрактов на условиях раздела продукции; отсутствие по блокам, представляемым на условиях СРП, нормативного правового акта, утверждающего технико-экономические, геологические и иные параметры. Минусом является и то, что имеющееся законодательство не определяет однозначно необходимость полномочного органа в СРП представляющего интересы государства, и не определяет статус и функции управляющего комитета.

К слову, на сегодняшний день в Казахстане заключено в общей сложности 14 СРП, в том числе по блоку Темир месторождения Сайгак (1992 год); месторождению Дунга; площади Мертвый Култук (1994 год); Чинаревскому месторождению; Карачаганакскому месторождению; по Северному Каспию (1997 год); по участку Междуреченский; участку Адайский; по территории блоков А, В, С-1, С-2 и D; по блокам XXIII-2, 3, 4, 5, 6 и XXV-5,6 (2000 год); по месторождению Жамбай (2001 год); нефтеносному блоку Тюб-Караган (2003 год); структуре Курмангазы (2005 год); а также по месторождению Жемчужины (2006 год).

Эксперты в Казахстане уже предположили, что активное лоббирование предложений МЭБП об отказе от СРП и переходе на концессионные контракты последует вскоре после подписания главой государства новых поправок в Закон "О недрах и недропользовании", дающих правительству право в одностороннем порядке расторгать контракты на недропользование в случае возникновения угрозы национальной безопасности. Государство последовательно идет по пути ужесточения для недропользователей налогового режима. В конце 2004 года принятие поправок в законодательство о недропользовании дало государству приоритет на выкуп высвобождающихся долей в нефтепроектах и позволили "КазМунайГазу", действующему от имени правительства, выкупить долю в Северокаспийском проекте. А в 2005 году новые законодательные поправки наделили Кабмин правом на преимущественный выкуп на "вторичном рынке" акций и активов фирм, добывающих в стране нефть, что позволило ему вмешаться в процесс переговоров о продаже активов компании PetroKazakhstan Inc. китайской CNPC International. Оценки экспертов - казахстанских и российских - относительно реакции недропользователей на принятие нынешних поправок однозначное: все это может негативно сказаться на инвестиционном климате Казахстана и отпугнуть инвесторов от богатой нефтью страны.

Министр энергетики и минеральных ресурсов РК Сауат МЫНБАЕВ, комментируя на этой неделе соответствующий вопрос, сказал, что вряд ли предпринимаемые меры негативно скажутся на инвестиционном климате республики. "Казахстан продолжает придерживаться стабильности ранее подписанных контрактов. В то же время оставляет за собой право вмешиваться в ситуации, когда условия контрактов нарушаются. Это суверенное право любого государства", - отметил он. Министр упомянул о наличии "весьма ограниченного списка недропользователей, который утверждается правительством" и в отношении которых возможно применение жестких законодательных мер. "Такие большие контракты, как Кашаган или Тенгиз, существенным образом влияют на экономику и национальную безопасность. В отношении всех остальных нормы этого законопроекта не распространятся", - заявил он.

Елена БУТЫРИНА