Игроки не только не возражали против оценки уровня в 3,2% от рынка, приходящегося на “настоящее” розничное страхование, но и заметили, что на самом деле он даже меньше, так как и в добровольных продуктах есть часть, связанная со страхованием, сопутствующим банковским продуктам. Один из участников рынка, специализирующийся на добровольном розничном страховании начиная с 1998 года, считает, что в реальности его объемы до сих пор не превышают миллиарда тенге в год. С другой стороны, председатель правления “Сентрас Иншуранс” Талгат УСЕНОВ убежден в том, что и в медицинском страховании людей, выезжающих за рубеж, все же есть некая добровольная часть, потому что они страхуются и выезжая в Туцию или ОАЭ, где нет жестких требований о наличии полиса. В свою очередь председатель правления компании “Лондон - Алматы” Ергали БЕГИМБЕКОВ полагает, что долю в 3,2%, возможно, следует увеличить вдвое, так как в целом половина страхования представляет собой “схемное”.
Не вызвало слишком больших разногласий и обсуждение по поводу того, почему у страховых компаний нет больших стимулов для развития розничного добровольного страхования. Более высокие доходности, объемы и возможности, связанные со страхованием корпоративных клиентов и обязательными видами страхования физических лиц, делают значительно менее интересной добровольную страховую розницу. Г-н Усенов заметил, что продвижение розницы является слишком дорогим занятием для компаний. В настоящее время у них есть баланс в виде корпоративного и обязательных видов, но он сильно сомневается, что розница пользовалась бы большим интересом, даже не существуй первых. Вероятно, просто казахстанский рынок страхования был бы совсем другим и не существовало бы такого числа страховых компаний. В ходе дальнейшего обсуждения управляющий директор “Allianz Казахстан” Даулет АКИЖАНОВ отметил, что выбор в пользу развития тех или иных видов страхования зависит от акционеров больше, чем от самих компаний, которые часто даже очень заинтересованы в рознице. Но ключевыми факторами оказываются доходность по тем или иным видам и готовность направлять на их развитие часть текущих поступлений.
Статистика, согласно которой на развитых рынках до 60% премий приходится именно на добровольную розницу и она является основным драйвером развития, пока не особенно впечатляет казахстанский рынок. Г-жа Шиповалова считает, что страховые компании, развивая розницу, могли бы создать для себя серьезную альтернативу. Обязательные виды страхования вводились на многих рынках и там “быстрее вырастали из этих штанишек”, в перспективе “лафа может закончиться”. Посыл о том, что какие-то сдвиги в отношении к страхованию могут происходить лишь при достижении уровня доходов в $600-800 на каждого члена семьи, также вызвал неоднозначную реакцию. В Алматы во многих семьях этот уровень не только достигнут, но и давно превзойден, но у покупателей дорогой недвижимости и автомобилей очень скромный интерес к страхованию. Возможно, речь идет о недостаточном уровне доверия к страховым компаниям, утраченного когда-то с развалом системы госстрахования в Советском Союзе. С другой стороны, согласно данным исследований, и доверие к страховщикам зависит от уровня доходов. У людей с доходами свыше $1000 в месяц оно гораздо выше, чем у тех, чьи доходы ниже $250.
Директор департамента Ассоциации финансистов Казахстана Асель УТЕМБАЕВА полагает, что если у человека вдруг образуется избыточный ежемесячный доход в Т30 тысяч, то у него обычно огромное количество других интересов и приоритетов, нежели страхование жизни. И возможно, единственным выходом для достижения заинтересованности является индивидуальная работа с потенциальным страхователем, причем страховщик должен быть то ли философом, то ли психоаналитиком.
Предложение дождаться достижения дохода в $600-800, а потом уже думать о развитии розницы, было весьма эмоционально прокомментировано г-жой Шиповаловой: “Только дохлая рыба плывет по течению, живая старается грести!” По ее оценкам, примерно 10% населения вполне адекватно воспринимают возможности, сопряженные со страхованием, и оценивают его выгоды, остальных же, возможно, следует подталкивать к новациям “вилами”.
Исполнительный директор компании “Евразия” Куаныш ДАУТОВ видит путь для того, чтобы избежать дороговизны, связанной с распространением через розницу, продажи продуктов через Интернет. По его словам, “Евразии” за короткое время после разработки продукта удалось продать таким образом 2 тысячи полисов. При этом удается решить проблему, касающуюся недостаточной квалификации посредников в виде агентов.
Тема агентов традиционно заняла очень большое место в ходе обсуждения. Кто-то, заставший еще “старых” страховых агентов, которые “не уходили, не продав полис” и “влазили в окно, когда их выпроваживали через дверь”, с горечью посетовал, что таких “больше не будет”. Люди, обладающие достаточной квалификацией, чтобы объяснять специфику сложных страховых продуктов, не готовы доходить до каждого клиента ногами. Предложения по поводу того, “как нам реорганизовать агентские сети”, сводились в основном к пожеланиям уменьшить комиссионные агентов при продаже обязательных видов страхования и корпоративного страхования. Как ни удивительно, доходы от проданных полисов делятся чуть ли не на паритетных началах между компаниями и агентами, чья роль сводится к тому, что они подписывают договор с клиентом. Формально размер комиссионных ограничен регуляторами 10%, но компании вынуждены обходить эти оганичения под диктатом агентов. “Если агент будет получать с каждой продажи обязательного страхования 500 тенге, а не 7 тысяч, что позволяет ему вполне сносно существовать, продавая один полис в день, то он будет заинтересован в продаже добровольных видов страхования, где будут его основные доходы”, - заявил один из присутствовавших.
Убыточность по обязательному страхованию составляет на казахстанском рынке 21%, и некоторые компании пытаются предложить комбинированные продукты, взяв на себя дополнительные обязательства. По информации главного редактора “Вопросов страхования”, такие попытки, например, со стороны “Сентрас Секьюритис” (пожалуйста, Панорама №4, 2011 г.) ознаменовались быстрым приростом клиентской базы вначале и выходом на “плато” (без колебаний вверх или вниз) затем, что, возможно, обусловлено тем, что просто “кончились умные клиенты”. В целом же при существующем уровне тарифов конкуренция среди страховых компаний по обязательным видам страхования фактически отсутствует. Так или иначе все они покрываются государственными гарантиями, поэтому у страхователей нет больших стимулов следить за платежеспособностью игроков, а страховщики воспринимаются скорее как еще одна категория “мытарей”. (Ситуация чем-то напоминает то, что происходит на пенсионном рынке, где все же началась медленная дифференциация пенсионных фондов. - Н.Д.) Положение дел могло бы измениться, если бы государство отказалось от установления тарифов, как это происходит на развитых рынках, и фонды определяли бы их самостоятельно, исходя из своих ориентиров. При убыточности в 21% это могло бы означать движение тарифов вниз и конкуренцию сразу по двум направлениям - в ценовом плане и в плане сервиса.
Возможно, однако, это слишком идеалистичное восприятие страхового бизнеса, который должен совершить фактически частичное харакири, отказавшись от части доходов ради пока эфемерного создания предпосылок для развития розницы.
Николай ДРОЗД
