Представители Евразийской экономической комиссии, однако, попытались увидеть в ходе пленарного заседания конференции определенный позитив, связанный с нынешней ситуацией. По словам министра по торговле ЕЭК Андрея Слепнева, структура торговли внутри ЕЭП принципиально отличается от внешней торговли, в ней в 2,5 раза меньше доля энергоносителей. При этом в “хорошие времена” (к которым теперь относятся и несколько лет после завершения острой фазы кризиса в 2009 году), торговля внутри интеграционных объединений растет быстрее, а в “плохие” падает медленнее, чем торговля с внешними игроками. Модерировавший дискуссию председатель правления Евразийского банка развития (ЕАБР) Дмитрий Панкин считает это обстоятельство одним из ключевых для реализации интеграционной модели, поскольку структура торговли, возможно, даже важнее, чем ее валовые объемы. Г-н СЛЕПНЕВ отметил также, что совершенствование торговых процедур на глобальном уровне остается недостаточно быстрой уже в течение длительного времени после Токийских договоренностей при создании ВТО, и совершенно очевидно, что прогресс может быть достигнут скорее на региональном и межрегиональном уровнях. Это показывают намерения, связанные с Транстихоокеанским и Трансатлантическим партнерствами, и продолжение, несмотря на все сложности, европейского интеграционного проекта. По мнению спикера, здесь евразийское пространство находится вполне в тренде и не отстает от мировых тенденций. При этом к завершению сроков деятельности первого состава функционеров ЕЭК она признается как реальное интеграционное объединение на международном уровне, с получением большого количества предложений о создании зон свободной торговли с различными странами. Помимо всего прочего, такая модель, ориентированная на экспорт и снижение барьеров, выглядит определенным противовесом “махровому импортозамещению”. Первое соглашение заключено с Вьетнамом, причем, по словам г-на Слепнева, он получил определенные преференции именно как первая страна, заключающая соглашения о зоне свободной торговли. С другой стороны, условия для стран ЕАЭС на вьетнамском рынке “лучше, чем все вместе взятые подвижки для всех других соглашений о свободной торговле, в которых участвует Вьетнам”. Проблема связана скорей с недостаточностью экспортных амбиций у евразийских компаний. Собрать у них какие-то предложения, связанные с возможностью экспортных поставок в Юго-Восточную Азию, оказалось крайне сложным делом, и потребовалось очень много разъяснений и агитации. Другими странами, с которыми потенциально могут быть заключены соглашения о зоне свободной торговли, являются Израиль “с весьма диверсифицированной и технологичной экономикой”. В качестве потенциальных партнеров рассматриваются также Египет и Индия, торговля с которой отличается в лучшую сторону также низкой долей, приходящейся в торговле на энергоносители.

Министр ЕЭК по экономике и финансовой политике Тимур Сулейменов в ходе брифинга отметил, что снижение на 20% российско-казахстанской торговли - на самом деле неплохой результат с учетом того, что внешняя торговля Казахстана в целом сократилась на 35% и происходящее не следует описывать в терминах “торговых войн”. Г-н СУЛЕЙМЕНОВ, в своем выступлении сосредоточившийся на торговле внутри объединения, отметил, что из четырех фундаментальных свобод пока на достаточно высоком уровне обеспечена свобода движения товаров, но не услуг, инвестиций и рабочей силы. Подвижки с либерализацией и созданием общих услуг происходят в этом году достаточно активно. Причем это не происходит в тех секторах, где прогресс может быть достигнут очень быстро (типа оптовой торговли), но и там, где все серьезно зарегулировано на национальных уровнях. Договоренности о либерализации в определенных сегментах услуг, заключенные недавно в Бурабае, имеют потенциал роста взаимной торговли примерно на 10%. В качестве примера позитивного решения проблем во внутренней торговле г-н Сулейменов привел соглашения, связанные с гармонизацией акцизов, которые будут находиться в определенных диапазонах, обеспечивающих примерно равную фискальную нагрузку на производителей алкоголя и табака в ЕАЭС. Альтернативой могло бы быть жесткое квотирование поставок, например, казахстанской водки в Россию, введению таких ограничений - “мы как комиссия активно противились”. Как ни странно, на двустороннем и многостороннем уровнях внутри ЕАЭС не хватает соглашений, описывающих различные коллизии в налоговой сфере, связанные с деятельностью производителей стран, в налоговых юрисдикциях друг друга. (Возможно, эта гармонизация имеет отношение к конкуренции налоговых юрисдикций, связанных с выбором в пользу Казахстана некоторых российских компаний.) При этом одной из главных проблем внутри экономического союза г-н Сулейменов видит недостаточный уровень координации макроэкономических, денежно-кредитной и бюджетной политик. При этом в сфере фискальной политики полномочия у ЕЭК практически отсутствуют, поскольку все решения принимаются на национальных уровнях. Статс-секретарь российского Минфина Юрий Зубарев, однако, и здесь находит ситуацию не столь плохой. Внутри объединения приняты определенные решения, связанные с макроэкономическими параметрами предельным размером дефицита бюджета, инфляции и внешнего государственного долга. Причем если с госдолгом евразийские параметры несколько жестче европейских, то по уровню инфляции допускаются большие отклонения, с учетом того, что уровень инфляции на евразийских рынках выше развитых. (Допускаются отклонения до 5% в уровне инфляции от среднего уровня в отличие от 1,5% в Европе при проявлении большей жесткости, поскольку под ограничения должна была бы попасть крупнейшая экономика объединения - российская.) Европейский опыт, по оценкам спикера, показывает как раз то, как опасен прогресс в создании единой валюты без координации бюджетной и макроэкономической политик. Что касается российской ситуации, то г-н ЗУБАРЕВ говорит, может быть, не о хорошей, с учетом болезненности, но эффективной быстрой адаптации ко внешним шокам. Тремя составляющими этой адаптации стали переход к политике инфляционного таргетирования, плавающий курс и бюджетная жесткость. Г-н Зубарев считает крайне позитивным развитием событий то, что Казахстан также переходит к инфляционному таргетированию, что означает как раз макроэкономическую координацию и возможность роста торговли не в результате каких-то дисбалансов, а фундаментальных факторов. Статс-секретарь также отметил, что одной из ролей ЕАБР является администрирование бывшего Антикризисного фонда, переименованного в Фонд долгосрочного развития, что позволяет банку влиять как раз на процесс макроэкономической координации внутри ЕАЭС через программы обусловленной поддержки антикризисных программ.

Возможности создания монетарного союза и единого финансового рынка между тем на конференции была посвящена отдельная секция. Плюсы и минусы возможной интеграции обсуждались детально, хотя все эксперты сходились на том, что это очень далекая перспектива на период после 2025 года. Заместитель директора департамента макроэкономической политики ЕЭК Андрей ЛИПИН считает огорчительным крайне низкий уровень дискуссии после возникновения этой темы, сводящийся по существу к тому, как могла бы называться новая единая валюта, если она создавалась бы не на базе рубля. Реагируя на это, ЕЭК решил начать с фундаментального исследования проблемы, которым занялся Центр интеграционных исследований ЕАБР. По словам одного из авторов исследования заместителя директора центра Михаила ДЕМИДЕНКО, выбранный подход состоял в попытке добиться наибольшего “технократизма” в формулировании плюсов и минусов, без желания предвосхитить политическое решение глав государств, без которого невозможны какие-либо подвижки в создании более тесной координации. Промежуточные выводы исследования состоят в том, что все 5 экономик обладают определенной синхронностью ритмов по отношению к изменениям внешних условий, а подушевой уровень ВВП, несмотря на, казалось бы, кричащие различия, отличается несколько меньше, чем в Европе, в момент начала создания монетарного союза. (Главным смыслом объединения, если бы оно происходило, должно было бы стать именно подтягивание уровня наиболее бедных стран, причем на взаимовыгодной основе, так, чтобы это не оплачивалось более богатыми Россией и Казахстаном.) Согласно представленной г-ном Демиденко модели, создание монетарного объединения могло бы дать очень существенный эффект роста для белорусской, армянской и кыргызстанской экономик, но имело бы очень скромный эффект роста для казахстанской и российской. Причем главный позитив был бы связан не с активизацией торговли и сокращением расходов на валютные конвертации, а со снижением ставок заимствований для стран, где риски оцениваются наиболее высоко, до уровня стран с наименьшими рисками, которыми в объединении являются Казахстан и Россия. Главный минус для стран связан со снижением валютной гибкости в качестве одной из наиболее реальных возможностей реагирования на ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры. Все-таки девальвация выглядит более легким антикризисным решением, чем перспектива снижения зарплат. (Весной и летом болезненность такой альтернативы ощущалась в Казахстане в ходе событий на “АрселорМиталл Темиртау”.) Возможность конкурентных девальваций в условиях существования Таможенного союза оценивалась как негативная перспектива всеми экспертами. Заместитель директора департамента финансовой политики ЕЭК Вадим КОВАЛЕВ назвал наиболее пострадавшей стороной в ходе такой цепочки конкурентных девальваций Казахстан и в меньшей степени Беларусь. В какие-то моменты казахстанская сторона предлагала в условиях ценового диспаритета даже ограничить свободу движения товаров по каким-то позициям. (Вина России, однако, оспаривалась представителями экспертной аудитории.) Так или иначе, возможность войны девальваций является одним из факторов, влияющих на то, чтобы стороны приняли на себя какие-то обязательства, связанные с курсовой политикой, хотя пока крайне сложно представить, что эти обязательства будут очень действенными в кризисных ситуациях и страны пойдут на ограничения независимости своих центробанков. Член совета Центрального банка Армении Арменак ДАРБИНЯН считает, что постановка вопроса о политическом решении, на основе которого должен создаваться монетарный союз, не совсем правильна и предпочтительным путем было бы определение на экспертном уровне, какие шаги могли бы быть предприняты в первую очередь. Г-н Демиденко считает, что таким решением могло бы стать формировние общего инфляционного таргета в рамках политики инфляционного таргетированиия. В настоящий момент эта политика является официальной доктриной уже практически всех центральных банков, входящих в объединение, за исключением белорусского, исповедующего монетарное таргетирование, близкое к валютному. При этом среднесрочным таргетом могла бы стать инфляция на уровне 4%, что справедливо, учитывая разницу в инфляции по сравнению с ЕС, где он определен на уровне 2%, вызывает периодические дискуссии, не следует ли сделать его повыше. Смысл наднационального таргета мог бы состоять в том, что он вызывал бы больше доверия и финансовым властям стран от его выполнения было бы сложнее отказаться из каких-то тактических соображений. В настоящий момент внутри объединения уже действуют определенные макроэкономические ориентиры, связанные с инфляцией, уровнем госдолга по отношению к ВВП и дефицитом бюджета. Некоторые из этих параметров нарушаются, но это не вызывает какой-либо жесткой реакции ЕЭК. Российская и белорусская инфляции выше определенных в рамках объединения, а Казахстан имел более высокий дефицит бюджета по итогам первого полугодия по отношению к таргету. Г-н Липин объяснил отсутствие какой-либо резкой реакции со стороны комиссии тем, что странами проводятся “правильные политики” и нормализация ситуаций с инфляцией и дефицитом - вопрос времени.

Одной из обсуждаемых на конференции проблем и в рамках секции, посвященной монетарному союзу, и секции и пленарного заседания: “Диалог экономистов”, где были очень именитые спикеры, состояла в выборе антикризисного сценария: не следует ли залить кризисные проблемы деньгами и повысить уровень монетизации постсоветских экономик, который намного ниже, чем у западных. По мнению г-на Демиденко, это привело бы к такому скачку инфляций, что сделало бы бессмысленным любые инфляционные таргеты. Г-н Зубарев от имени российского Минфина высказался против необеспеченной эмиссии. Вливание денег невозможно еще и потому, что в экономиках слишком высок уровень присутствия государств.

Различия во взглядах в ходе “Диалога экономистов” были очень серьезными, и научный руководитель института экономики РАН Руслан ГРИНБЕРГ вновь подчеркнул примитивизацию промышленного производства на постсоветском пространстве и необходимость проведения активной промышленной политики, возможно, совместной. Президент ассоциации независимых центров экономического анализа Евсей ГУРВИЧ отметил в качестве одного из главных ответов на вызовы в нынешней ситуации проведение структурных реформ, упомянув в качестве модели, которая могла бы быть интересна для всех, казахстанскую программу “100 шагов”.

Модерировавший в ходе конференции секцию “Возможности промышленной кооперации в преодолении сырьевой направленности ЕАЭС” казахстанский вице-министр по инвестициям и развитию Альберт Рау адресовал каждому из спикеров вопросы, не “что, а как надо сделать в промышленной кооперации”. При этом практически никто не мог сформулировать короткий ответ на этот вопрос. Сам г-н РАУ отметил, что, несмотря на понятный интерес к совместному экспорту, возможно, приоритетом могут быть проекты, ориентированные на внутренний рынок, учитывая то, что объем промышленного импорта в ЕАЭС составляет $245 млрд, а объем собственного промышленного производства - примерно $300 млрд. Цепочки с добавленной стоимостью возникают довольно часто, но обычно это происходит вне каких-либо политических договоренностей. Единственным исключением, приведенным вице-министром, стало упоминание о сотрудничестве “Казатомпрома” и “Росатома”, когда россияне получили одни из лучших добывающих активов в Казахстане в обмен на долю в обогащении на Урале. Кооперация эффективна во многих случаях, даже если конечный передел находится за пределами границ, в каких-то случаях объективно есть почва для конфликта интересов. Спикер привел в качестве примера начало производства рельсов в Актобе, которое ориентировано не только на казахстанский и российский рынки, но и вызывает интерес, например, в Азербайджане и Литве. Желание поделиться этой новостью с одним из российских коллег министерского уровня вызвало встречный вопрос: а зачем - мы же делаем рельсы?. При этом речь идет о цепочке в чистом виде, поскольку заготовки для такого производства делаются в российском Орске. Пожеланием модератора для ЕАБР было именно участие в проектах с межгосударственными цепочками, пусть участие не может быть очень большим и проекты финансируются в основном за счет частных денег. Выбор соответствующей стратегии банка, заявил председатель правления Дмитрий ПАНКИН, является оптимальным. По словам г-на Панкина, стратегической альтернативой, которая была признана слишком дорогостоящей, было для банка финансирование крупнейших инфраструктурных проектов типа транспортного коридора в Китай. Для формирования капитала соответствующего объема у стран-учредителей сейчас нет ресурсов.

Николай ДРОЗД,