Участвовавшая в дискуссии китайский эксперт Лю ХАЦИНЬ отметила позитивный эффект, который получают экономика ее страны и партнерские экономики от существования режима взаимной торговли с Китаем. Таковой имеют самые различные государства - от членов АСЕАН до Чили и некоторых центральноамериканских стран. Эффект проявляется в росте не только торговли, но и экономик. Г-жа Хацинь привела также некоторые оценки относительно того, каков мог бы быть результат создания зоны свободной торговли, включая снятие ограничений на перемещение рабочей силы между ЕврАзЭС с Китаем. Согласно им, помимо роста товарооборота и инвестиций (регион был, кстати, охарактеризован как один из ключевых для китайских инвестиций), каждая из стран получила бы прирост ВВП на 1-2% в год.

Как и следовало ожидать, эксперт с евразийской стороны, комплиментарно отзывавшийся о китайской экономической модели и возможностях сотрудничества, тем не менее с опаской отнесся к идее зоны свободной торговли и назвал ее преждевременной, по крайней мере до тех пор, пока сами страны не определились до конца со своими отраслевыми приоритетами. По оценкам Александра САЛИЦКОГО, Китай, что удивительно для бывшего социалистического государства, нашел даже более гармоничную модель перетекания средств из финансового сектора в реальный. Эксперт также очень позитивно оценил, например, сроки и стоимость строительства китайских дорог и скептически отреагировал на горделивые замечания некоторых коллег о том, что Россия и Казахстан по уровню сбережений приближаются к Западу - по его мнению, настоящим примером в этом смысле может быть Китай. В доказательство была приведена структура огромных инвестиций в несколько приграничных с Центральной Азией и Россией регионов КНР, где более половины приходится на государственные средства или деньги компаний с преобладанием госучастия, примерно 20% средств привлекается на фондовом рынке и лишь еще примерно 20% приходится на все остальные частные инвестиции, в том числе китайских диаспор. Такая структура определяет и конкурентоспособность китайской промышленности.

Тема Китая также звучала применительно к железнодорожному транзиту через территории России и Казахстана, при этом, похоже, сейчас эта проблематика выглядит менее актуальной, чем несколько лет назад. По крайней мере представители РФ говорили о большей сосредоточенности на внутрироссийских перевозках и возможном транзите, связанном со строительством транскорейской железной дороги. Они также отмечали, что пока нет оснований говорить, что потенциал российских железных дорог задействован полностью, поскольку объемы перевозок пока крайне далеки от показателей пикового транзита по Транссибу, который отмечался в 1988 году. Узкими местами являются, скорее, порты и другие не железнодорожные инфраструктурные объекты, которые нуждаются в расширении. Что касается вопроса, заданного одним из представителей ЕАБР, о том, не была бы целесообразна не перевозка сырья в Китай, а строительство на каких-то железнодорожных узлах в России или Казахстане хотя бы частично перерабатывающих производств, другой российский эксперт Станислав ЖУКОВ отметил, что это вряд ли осуществимо, учитывая то, что стоимость российской и в большей степени казахстанской рабочей силы далека от китайской и стремится к европейскому уровню.

Собственно, это главное возражение против возможности осуществления экономической модели на китайский лад в наиболее развитых странах ЕврАзЭС, где такая перспектива была, скорее, несколько десятилетий назад, задолго до распада Союза.

Николай ДРОЗД