Канат БЕРЕНТАЕВ, известный экономист, заместитель директора Центра анализа общественных проблем, Института мировой экономики и политики при Фонде первого Президента, высказал свое несогласие с некоторыми доводами разработчиков Налогового кодекса. Например, по его словам, те Т300 млрд высвобожденных средств, полученных в бюджет за счет снижения корпоративного подоходного налога, пойдут на инвестиционные нужды. "С чем это связано. Во-первых, это очень большая сумма, но с другой стороны, у нас десятки, сотни тысяч малых и средних предприятий, и если в среднем разделить эту сумму на каждого, то получится, что высвобождаются лишь небольшие средства, которых не хватит для инвестирования в производства. Это первый момент. И скорей всего, они уйдут на потребление или подпитку оборотных средств. И кстати, высвобождение налогов не обязательно означает, что высвобожденные средства уходят на сбережения, а после, через механизм трансформации переходят в инвестиции. Поэтому то, что эти средства пойдут на инвестиции, несколько оптимистично", - подчеркнул г-н Берентаев.

Он подробно остановился на вопросе, касающемся добывающих отраслей, в частности, налоге на добычу полезных ископаемых (НДПИ). По данным разработчиков нового Налогового кодекса, этот вид налога позволит существенно повысить доходность бюджета. Напомним, что, согласно проекту, недропользователям придется смириться с отменой стабильности налогового режима (исключение будет сделано для крупнейших проектов), а также взять на себя налоговое бремя, которое будет снято с других секторов экономики. "И здесь мы можем отметить одну такую странность, - говорит г-н Берентаев, - налоговая политика преследует чисто фискальные цели. То есть она не смотрит на то, как развивается производство, насколько оно рентабельно и так далее".

В настоящий момент недропользователи оплачивают следующие виды налогов - роялти, рентный на экспортируемую нефть, на сверхприбыль, а также бонусы. Предполагается, что роялти будет заменено на НДПИ, рентный налог - на экспортируемую сырую нефть, газовый конденсат - экспортной таможенной пошлиной (ЭТП). А вот компании, добывающие твердые полезные ископаемые (ТПИ), скорее всего, будут от нее освобождены. В Казахстане существует более 100 видов добываемых ТПИ, а технология добычи даже однородных ТПИ существенно отличается. Установление единой ставки НДПИ для всех видов ТПИ неприемлемо ввиду различного уровня рентабельности у добывающих компаний.

"С моей точки зрения НДПИ и роялти - это совсем разные налоги. Роялти - это есть один из способов изъятия природной ренты. То, что у нас роялти определяется неправильно, это другой вопрос. А на самом деле роялти - это плата за право пользования природными ресурсами. И в этом плане его нельзя рассматривать как простой налог. Второй вопрос, который возникает, НДПИ не учитывает разницу месторождений. Ввиду разного вида месторождений, а также многих других факторов: содержания продукта, развития инфраструктуры и так далее, ставка НДПИ, в том числе и по нефти, должна быть дифференцированной. Как ее определять - большой вопрос", - сказал г-н Берентаев.

Он также сомневается в том, что те поправочные коэффициенты, которые предлагает ввести правительство с учетом мировых цен и условий добычи, будут обоснованны, так как очень тяжело сравнивать разные месторождения. "Во-первых, могут быть месторождения с высокими затратами на добычу, но зато они обустроены, с развитой инфраструктурой. В этом случае затраты будут меньше, чем на месторождении высокорентабельном, но которое требует дополнительных вложений в развитие производственной и социальной инфраструктуры. В связи с этим возникает много нюансов. Ясно, что здесь создается широкое поле для коррупционных действий", - поясняет г-н Берентаев.

По его словам, существует и третий недостаток НДПИ, состоящий в том, что этот налог прямо-таки направляет предпринимателей, во-первых, забрасывать разрабатываемые месторождения, потому что добыча на них становится нецелесообразной, во-вторых, разрабатывать месторождение не полностью, с извлечением всех запасов, а только части - легкодоступных. "К сожалению, мы с этим уже сталкивались в Казахстане, когда разработка месторождений таким способом приводила к тому, что часть полезных ископаемых была извлечена как балансовые запасы, а само месторождение было загублено. Поэтому считаю, что этот вид налога может способствовать возрождению такой практики", - подчеркнул г-н Берентаев.

Следующий момент нововведений в Налоговый кодекс носит уже технический характер. Он связан с экспортными пошлинами на вывоз полезных ископаемых, так как НДПИ рассчитывается из мировых цен. При этом налогом облагается весь объем добычи. В этой связи поставка продукции на внутренний рынок становится нецелесообразной, так как внутренние цены будут отличаться от мировых в меньшую сторону. В этой связи г-н Берентаев предложил установить государственную монополию на экспорт стратегических продуктов с целью стабилизации цен на внутреннем рынке и ввести налог на сверхприбыль.

Он также выразил сомнения в том, насколько обосновано принятие нового Налогового кодекса, и тем более так поспешно.

По словам Алмаса НАКИПОВА, директора компании "Налоговые & Юридические услуги "ПрайсУотерхаусКуперс", новый Налоговый кодекс предполагает снизить налоговую нагрузку на экономику за счет сырьевого сектора, которому придется компенсировать уменьшение поступлений от остальных отраслей. Впрочем, крупнейших недропользователей не тронут. Что это даст? Во-первых, уменьшение их отчислений в бюджет, и соответственно, дополнительные возможности для развития этих предприятий, а государство получит выгоду в виде расширения налоговой базы. "Но дело не только в этом. При приемлемой для предприятий налоговой нагрузке можно будет уйти от существующих налоговых льгот. Ведь обычно такие льготы предоставляются тогда, когда нагрузка считается достаточно высокой - в целях стимулирования отдельных секторов экономики", - пояснил г-н Накипов.

Почему важно отказаться от них? Дело в том, что за льготы "платит" не только бюджет, который недополучает эти суммы, но и все налогоплательщики, заполняя усложненную налоговую отчетность. Кроме того, при существующей системе льгот появляются возможности для манипулирования: если в каком-то секторе есть условия для минимизации налогов, то у диверсифицированных предприятий появляется соблазн перенести центр прибыли в этот сектор, чтобы уйти от налогов. "То есть это создает такую ситуацию в экономике, при которой появляется слишком много движений в сторону использования оптимальных налоговых режимов, что отнюдь не способствует сокращению теневой экономики, за наличие которой, в общем-то, расплачивается вся страна и с которой нужно бороться", - подчеркнул г-н Накипов.

Другие изменения, которые предполагается внести в Налоговый кодекс, касаются уже не только недропользователей, но всех субъектов экономики. Особые дискуссии вызывает корпоративный подоходный налог (КПН). На сегодняшний день его ставка равна 30%. Он будет снижаться в течение 3 лет с 30% до 20%, 17,5% и 15%, начиная с 2009 года. Именно из этой величины рассчитаны имеющиеся в приложении к проекту Налогового кодекса доходы и расходы республиканского бюджета на 2009 год.

Как отметил г-н Накипов, отменена уплата авансовых платежей по КПН для среднего и малого бизнеса, при этом сохраняется действующий порядок исчисления и уплаты авансовых платежей для налогоплательщиков, подлежащих республиканскому мониторингу (300 наиболее крупных налогоплательщиков), а также недропользователей (они обеспечивают суммарно более 70% общей суммы поступлений авансовых платежей).

Следующая новация должна решить еще старую задачу по уплате КПН. Нынешний НК устанавливает короткий (3 года) срок переноса убытков для погашения за счет налогооблагаемых доходов последующих налоговых периодов. "Это означает невозможность переноса убытков в первые годы для вновь созданных компаний или при реализации долгосрочных инвестпроектов. Поэтому предлагается увеличить срок переноса убытков до 10 лет", - отметил г-н Накипов.

Наряду с КПН базовым для формирования бюджета и наиболее чувствительным для бизнеса является налог на добавленную стоимость (НДС). Предложено сохранить единую ставку НДС и снизить ее с 13% до 12%.

В целом все участники брифинг-семинара пришли к единому мнению в том, что новый Налоговый кодекс не содержит ничего принципиально нового. По существу, если отбросить изменения налогообложения недропользователей, а также всеобщее декларирование доходов и расходов физических лиц, речь идет о простой корректировке налоговых ставок, улучшении администрирования налоговых сборов и решении других технических вопросов. В этом отношении речь не может идти о коренном реформировании системы налогообложения, а о внесении изменений и дополнений в действующий Налоговый кодекс. Поэтому спешка с его принятием, по мнению участников семинара, является неоправданной. Этот документ должен пройти не только всестороннюю обкатку с участием всех заинтересованных сторон, но и должен быть разработан с учетом возможности или целесообразности изменения самих принципов налогообложения в Казахстане.

Наталья БУТЫРИНА,

Актау - Алматы - Актау

***

Среди вопросов, вынесенных в этом году на рассмотрение участников семинара, очень интересным оказалась оценка казахстанской модели Инициативы прозрачности добывающей промышленности (EITI), которую представила в своем докладе Меруерт Махмутова, директор Центра анализа общественных проблем (PPRC), независимого аналитического центра, одним из первых в Казахстане поднявшего эту тему. Как известно, инициатива была предложена британским Премьером Тони Блэром на Всемирном саммите по устойчивому развитию в Иоханнесбурге в 2002 году и ставит своей целью повышение прозрачности платежей компаний и доходов, полученных правительством от добывающего сектора. Первый шаг в направлении присоединения к ней был сделан в июне 2005 года, когда Президент объявил, что Казахстан присоединяется к реализации инициативы. Правительством было решено, что 13 горнодобывающих и 48 нефтегазовых компаний, крупнейших налогоплательщиков, подпишут с госорганами соответствующий меморандум. Однако в октябре 2005-го, когда во время конференции KIOGE меморандум был подписан, перечень компаний выглядел гораздо скромнее. Позднее к ним присоединились еще ряд компаний, и сейчас общее число участвующих в EITI субъектов составляет 93 компании (51 нефтегазовая и 42 горнодобывающие).

Что же дало это обществу и государству? Г-жа МАХМУТОВА выделила среди примеров позитивного влияния инициативы прежде всего следующий момент: правительство и компании предоставляют в настоящее время больше данных по доходам от добывающего сектора. Перечень существующих ограничений действия EITI оказался заметно шире. Это и закрытость контрактов и соглашений о разделе продукции, заключенных в основном в 1990-е годы; и реализация пятой части экспорта минеральных ресурсов через оффшоры; и те возможности для снижения уровня налогооблагаемого дохода, которые предоставляет трансфертное ценообразование. И вывод, сделанный экспертом: подписание меморандума и публикация аудиторских отчетов о сверке доходов бюджета и платежей компаний совсем не гарантируют прозрачность.

- Естественно, что из платежей добывающей отрасли, которые через казначейство поступают в бюджет, ничего никому в карман не уходит. Потери бюджета происходят еще до налогообложения. В каком объеме - сказать сегодня невозможно, учитывая, что нет информации по себестоимости добычи на каждом месторождении, нет ясной информации по тарифам на транспортировку нефти, - заметила г-жа Махмутова.

Резюме, подведенное ею по этому вопросу, было следующим: неплохо, что Инициатива прозрачности добывающей промышленности реализуется в Казахстане; но ожидать, что публикация отчетов сделает наш добывающий сектор открытым и прозрачным, не нужно. Проблема прозрачности добывающего сектора лежит за пределами этого отчета. Пока мы не будем знать условия налогообложения по тому или иному контракту, структуру себестоимости добычи по всем месторождениям, затраты на транспортировку и другие составляющие затрат, экспортные цены, мы не сможем оценить адекватность поступлений в бюджет.

Непрозрачность крупнейших контрактов и СРП в добывающей отрасли является главной проблемой. Реальным шагом к прозрачности могло бы стать решение правительства Казахстана (после согласования с добывающими компаниями) открыть содержание контрактов. Потому что по крупнейшим контрактам, заключенным в 90-х годах, условия налогообложения содержатся в текстах самих контрактов. Хотя реализации инициативы этого не требует, для Казахстана это - реальный шаг доказать свою приверженность обеспечить прозрачность добывающего сектора.

Для того, чтобы получить представление об адекватности поступлений от добывающего сектора в бюджет и Национальный фонд, компании должны предоставлять расчеты o себестоимости добычи на каждом месторождении, транспортные расходы, экспортные цены и ряд другой информации.

Участники семинара поинтересовались оценкой директора PPRC доли добывающего сектора в ВВП страны. На это г-жа Махмутова напомнила, что официальная оценка - 17%, но добавила, что, учитывая влияние нефтяного сектора на смежные сектора экономики, совокупный вклад не ниже 25%.

Досым Сатпаев, директор Группы оценки рисков, выступил на семинаре с докладом, озаглавленным им как "Болевые точки политической и экономической системы Казахстана. Риски для конкурентоспособности". Содержательная суть доклада была выражена уже в его начале, когда г-н САТПАЕВ процитировал некоего представителя одной западной нефтегазовой компании, работающей в Казахстане: "По сравнению с некоторыми соседними странами Казахстан действительно более привлекателен для иностранных инвесторов, однако, с другой стороны, если рассматривать его в глобальном масштабе как конкурентоспособную единицу всего мирового сообщества, то существуют, конечно, гораздо более привлекательные и политически предсказуемые страны, которые тоже быстро развиваются". Строго говоря, подобные оценки западные эксперты и бизнесмены давали и раньше, еще в середине 1990-х, но потом они оказались "затертыми" в информационном пространстве массированным позитивистским пиаром. Г-н Сатпаев также процитировал Энзо Маравати, руководителя Программы TACIS для Комитета по инвестициям Министерства индустрии и торговли, который выделил ряд параметров, влияющих на инвестиционную привлекательность страны, и дал оценку их состоянию в Казахстане. Так, эффективность бюрократии г-н Маравати расценил как "ниже среднего"; уровень развития инноваций и инвестиции в человеческий капитал как низкие; уровень коррупции, судебной справедливости и состояния инфраструктуры - как средний.

- В Казахстане действительно меняется государственная политика как по отношению к реальному сектору, так и к финансовым структурам. Идет процесс огосударствления экономики посредством ужесточения законодательства или через выкуп акций. Это видно в энергетической сфере, наблюдается в горнорудной промышленности, уже произошло на информационном пространстве и может начаться в финансовом секторе, где идет тайная позиционная война между банками второго уровня и государственными регуляторами. При этом казахстанские власти ищут образцы для подражания, к которым можно отнести сингапурскую модель развития. Но отличием от Казахстана является то, что в основе сингапурского экономического чуда изначально лежала успешная административная реформа. У нас же, наоборот, необходимость проведения административной реформы связана с тем, что ее отсутствие начинает тормозить развитие экономики, в целом снижая ее конкурентоспособность, - заметил г-н Сатпаев.

Ярослав РАЗУМОВ