- Оценки рейтинговых агентств не влияют на стоимость активов в такой степени, как они сказываются на стоимости капитала для банков. В условиях нервозности, существующей на рынке в связи с кризисом, любое отрицательное заявление, которое выдвигается рейтинговыми агентствами, обычно отражается в первую очередь, на стоимости капитала. Хотя многие понимают, что иногда рейтинговые агентства перегибают палку и подстраховываются, особенно после того, как многие из них упустили кризис subprime долговых бумаг, приписывая им завышенные рейтинги. Сейчас агентства ударились в другую крайность и очень придирчиво относятся к оценке банковских рисков Казахстана. Я хочу подчеркнуть, что со своим заявлением Fitch несколько поторопился. Мы с ним не согласны и выдвинули свое опровержение, которое было распространено среди инвесторов, хотя мы прекрасно понимаем, что так или иначе, как только такие оценки выходят в свет, опровергнуть их очень трудно. Да, заявление агентства скорей негативно, но каких-то серьезных последствий оно иметь не будет, поскольку это заявление было достаточно однозначным в том плане, что рейтинги сохраняются. Просто признается факт давления в сторону потенциального понижения рейтингов, если ситуация на рынке продолжит ухудшаться.
Как пример необъективности Fitch приведу их аргумент, который они указывают как негативный для портфеля БТА. Заключается он в том, что банк БТА часть своих кредитных средств инвестирует в российский рынок, и в частности в российский рынок недвижимости. С этим заявлением мы как раз-таки совершенно не согласны, потому что, если строительный рынок Казахстана в настоящее время пребывает в состоянии депрессии или его продолжает "шатать", то, в отличие от него, российский строительный рынок продолжает испытывать достаточно бурный рост. Даже если сравнить цены на недвижимость, легко прийти к выводу, что если в Казахстане за последний год цены на недвижимость упали, по усредненным оценкам, на 30, а то и более процентов, то российский рынок за это же время вырос в цене и продолжает расти. Как пример - рынок в Москве, где сосредоточены основные российские кредиты БТА, с начала года вырос на 20%, и так же продолжают расти рынки недвижимости Петербурга, Сочи и других крупных российских городов. Инвестировать в проекты, стоимость которых растет, по определению не может быть более рискованно, чем рост казахстанского портфеля. Это очевидно, не говоря уже о том, что экономическая ситуация в России в целом более благоприятная. Это подтверждается и сопоставлением текущих инвестиционных рейтингов двух стран и позволяет говорить, что российские риски для кредитора суммарно в данный момент ниже, чем казахские риски. И я удивляюсь, что такое профессиональное агентство, как Fitch, поспешило сделать вывод о том, что риски БТА растут из-за российской части нашего кредитного портфеля. Наоборот, риски диверсифицируются, и это подтверждает качество нашего кредитного портфеля в части строительного сегмента. Если сравнить NPL (это кредиты, которые считаются плохими) нашего казахстанского кредитного портфеля с российским, то российский портфель имеет материально незначительную долю NPL по сравнению с казахстанским, что ведет к общему снижению уровня просрочек по общему портфелю. Данный факт позволяет говорить, что наши решения были абсолютно правильными и просчитанными. Мы понимали, на что шли.
Что касается каких-то "фундаментальных параметров стоимости заемных средств и стоимости банковских активов", то трудно говорить, что в результате одного заявления последуют большие негативные последствия. То, что стоимость капитала за последние месяцы выросла, что наблюдается, когда мы анализируем спрэды и доходность долговых ценных бумаг казахстанских банков, то это, несомненно, проявление общей тенденции, связанной с дальнейшим ухудшением состояния финансовых институтов мира, особенно в связи с ухудшением ситуации на ипотечном рынке США. В частности, два квазигосударственных ипотечных агентства в США (Федеральная национальная ипотечная ассоциация (Fannie Mae) и Федеральная корпорация жилищного ипотечного кредита (Freddie Mac) практически стоят на пороге банкротства, и государство уже заявило о возможности оказания поддержки вплоть до выкупа акций этих агентств. Естественно, здесь срабатывает цепная реакция из-за существующей глобальной рыночной корреляции состояния финансовых институтов, в результате чего в основном все банки, в том числе и банки РК, испытывают давление в плане переоценки рисков.
Хотя мы могли бы поспорить, что казахстанский ипотечный рынок далек от того, чтобы называться рынком "subprime", в связи с тем, что subprime - это ипотека, выданная людям с плохой кредитной историей без залогового обеспечения в надежде на то, что заемщик будет работать и осуществлять выплаты. Стоит этому человеку или потерять работу, или начать меньше зарабатывать, как он уже не может платить, а залоговой стоимости у банков нет. А у нас в Казахстане с момента внедрения ипотечного кредитования делался стартовой взнос в размере 30%, 40%, а то и 50%, и даже после того, как стоимость недвижимости снизилась на 30%, все равно существующая реальная залоговая рыночная стоимость в целом покрывает те риски, которые банки - те же ККБ, Халык, Альянс и мы - взяли на себя. Естественно, это рассматривается в целом, потому что кредиты, выданные, например, на пике весной и летом прошлого года, после снижения на 30% нивелированы и даже ушли к каким-то отрицательным величинам в плане стоимости залога. Но в целом, когда мы взвешиваем весь портфель, то в нем существует еще очень значительный запас прочности для того, чтобы выдержать дальнейшее ухудшение портфеля еще, скажем, на 20-25%. И мы не прогнозируем дальнейшего спада, мы думаем, что недвижимость достигла дна и какого-либо дальнейшего ухудшения не будет.
- Насколько ситуация с качеством портфеля находится в русле ожиданий банка и возможно ли принятие более консервативных подходов в плане формирования резервов?
- Мы начали внедрять более консервативную кредитную политику как в плане формирования резервов, так и в части ужесточения параметров определения рисков с момента зарождения мирового кризиса ликвидности, понимая, что он нас не обойдет и у банков возникнут сложности с фондированием. Банк сейчас гораздо более строго подходит к оценке кредитоспособности потенциальных заемщиков-компаний и физических лиц и применяет более консервативный подход в оценке тех же залоговых стоимостей под обеспечение кредитных линий. И в этом плане, если посмотреть на кредиты, которые были выданы в последнее время, там ухудшений не наблюдается. В основном ухудшение происходит в той части кредитных портфелей, которые выдавались на пике, с начала прошлого года до начала кризиса, во временном отрезке в 7-9 месяцев. Начиная с конца сентября, когда риск-менеджмент стал более консервативным и начали ужесточаться условия выдачи кредитов, качество кредитного портфеля, выданного в период начала мирового кризиса ликвидности, остается достаточно хорошим. Что касается резервирования, то да, мы, естественно, повысили процент резервирования. И если на начало прошлого года у нас процент провизий составлял около 3,8-4%, то в течение года он вырос до 6-6,5%, а до конца года мы планируем увеличить до 7%. Это тот уровень, который обеспечит нам достаточный резерв для возможного покрытия будущих убытков.
На сегодняшний день процент кредитов, которые можно считать проблемными (NPL), у БТА составляет порядка 1,8%, что значительно ниже указанных провизий. Даже при ускорении темпов ухудшения NPL к концу года мы не ожидаем его превышения более 2,8%-3%.
- С точки зрения международных стандартов какой уровень провизий считается приемлемым для крупнейших финансовых институтов?
- Вы знаете, трудно говорить о международных стандартах. Для западных банков, так же как для российских и казахских, нет какой-то жестко установленной планки в процентном выражении. Резервы формируются как результат понимания того или иного портфеля или того или иного займа. Исходя из этого, выводится нечто среднеарифметическое, если брать диапазон, то это где-то от 3% до 8%. В хорошие времена, когда экономика на подъеме и количество просрочек невелико, 3% провизий - это вполне нормально, а процент NPL может составлять менее 1%.
С ухудшением общей экономической ситуации этот диапазон и процент просрочек начинают увеличиваться. То есть 6% и даже 7% и 10% провизий с учетом ситуации на международных рынках - это вполне приемлемая величина даже для самых передовых финансовых институтов. Если посмотреть на NPL, то он может быть в диапазоне от 0,7% до 10% в зависимости от страновой специфики. Показатели свыше 4% больше относятся к развивающимся, чем к развитым рынкам. Например, у китайского Сельхозбанка он превышает 20%. В Европе или Соединенных Штатах с учетом нынешней ситуации уровень проблемных кредитов колеблется в диапазоне 1,5%-3%, хотя есть и отдельные банки, у которых данный показатель зашкаливает за 7%.
- В какой степени затруднения с внешними заимствованиями и крупные погашения банков ограничили доступ к кредитным ресурсам малого и среднего бизнеса и других проблемных отраслей и действительно ли необходимо какое-либо кардинальное стимулирование кредитной активности в этих секторах со стороны государства?
- Вы знаете, это, наверное, для меня самая больная тема, учитывая то, что Казахстан, как и Россия, имеют достаточно однонаправленный путь развития экономик. До последнего времени ставка делалась и продолжает делаться прежде всего на нефть и газ и добывающие отрасли. То есть мы являемся ресурсо-сырьевой экономикой. Все говорят, что необходимо диверсифицироваться, все прекрасно осознают, что без этого нельзя, поскольку невозможно рассчитывать, что в течение длительного времени нефть и газ или медь и уран будут поддерживать развитие всей экономики. И если посмотреть на развитые страны, то легко сделать вывод, что около 50% ВВП приходится на малый и средний бизнес, а более 45% зарплат частного сектора оплачивается МСБ. Именно МСБ является стержнем любой развитой экономики и создает настоящую конкурентную среду, в которой создаются продукты народного потребления. И результатом деятельности МСБ в конкурентных условиях является повышение качества товаров и снижение их стоимости. Они значительно гибче, чем корпоративные монстры. К сожалению, я считаю, что Казахстан, как и Россия, делает недостаточно для того, чтобы стимулировать малый и средний бизнес. Россия сейчас очень серьезно взялась за эту проблему.
Намерения нового Президента Медведева в том числе касаются сокращений всех бюрократических препон, которые препятствуют созданию, работе, росту и развитию бизнеса. Очевидно, что малый бизнес наиболее подвержен коррупционным проявлениям со стороны проверяющих структур и при условии, когда МСБ подвергается многочисленным проверкам и вымогательству, он развиваться не может. Здесь необходима прямая поддержка государства. К сожалению, с начала этого кризиса, когда банки сократили кредитование МСБ, если я не ошибаюсь, примерно 800 тысяч человек потеряли работу в секторе МСБ. Для страны с населением чуть больше 15 миллионов человек цифра в 800 тысяч сама по себе говорит о масштабах проблемы. Финансовая поддержка МСБ - другое направление, которое государство должно поддерживать или напрямую, или через БВУ.
Сегодня у меня была встреча с представителями Исламского банка развития, который, понимая важность развития МСБ, готов выделить нам, так же как и другим банкам, $50 млн на финансирование проектов МСБ, особенно в области сельского хозяйства. То есть международные институты развития, которые не являются сугубо коммерческими, готовы инвестировать в этом направлении, понимая, что малый и средний бизнес будет на долговременной основе способствовать подъему экономики Казахстана.
- На недавней лондонской встрече БТА был включен в категорию самых быстрорастущих банков, несмотря на события на финансовых рынках, происходившие в 2007 году. Можно ли говорить о том, что рост происходил в большей степени благодаря диверсификации и росту на сопредельных рынках, чем собственно в Казахстане?
- Да, БТА сейчас на 173-м месте в списке 1000 крупнейших банков мира по версии журнала The Banker по результатам 2007 года. За год мы выросли настолько, что перешли с 295-го места на 173-е, и несмотря на кризис, мы продолжаем расти по итогам первого полугодия 2008 года. Активы банка выросли почти на 10%. Происходит это действительно не только за счет роста внутри Казахстана, но и наших активов вне страны. В связи с тем, что многие инвесторы понимают привлекательность БТА как хорошей универсальной платформы прежде всего в странах СНГ, они готовы финансировать определенные проекты клиентов банка. Речь идет не о заимствованиях на рынках капитала, а о клиентских проектах и сделках по торговому финансированию для клиентов банка, при этом деньги проходят через банк и становятся частью банковских активов. И это является одной из составляющих роста активов банка в условиях замедления банковской активности на рынке Казахстана. Вы знаете, что банки выплачивают сейчас свои внешние обязательства. Мы выплатили на сегодняшний момент, если я не ошибаюсь, более $700 млн из $1,2 млрд, которые приходятся на этот год. Таким образом, мы выплатили больше половины своих обязательств и при этом еще умудрились прирасти на 10%. Мы видим возвращение уверенности населения в стабильности банка БТА, и те вкладчики, которые в начале кризиса забирали из банка свои депозиты, опасаясь негативных последствий мирового кризиса для банков РК, сейчас возвращаются, и объем клиентских депозитов продолжает расти. Я думаю, что многие осознали, что если нам продолжают доверять крупнейшие мировые инвесторы в лице консервативных финансовых институтов, то население тоже может спать спокойно, доверяя нам свои деньги.
Это еще раз подчеркивает факт того, что, несмотря на негатив и спекуляции вокруг устойчивости казахстанского банковского рынка, все же существует уверенность в их стабильности и позитивном развитии. Положительную роль в данном вопросе сыграла конструктивная политика государства.
В своем выступлении на лондонской конференции я говорил, что в Казахстане нет банковского кризиса и тем более нет оснований говорить об экономическом кризисе. Да, существуют определенные трудности, замедление роста, увеличение инфляции, но все макроэкономические показатели говорят о том, что Казахстан еще далек от состояния кризиса. Эту точку зрения поддержал один из ведущих аналитиков EBRD, который считает, что есть признаки, которые присущи кризису, но есть и ряд признаков, которые отрицают кризис, и в совокупности кризиса нет. Должно произойти ухудшение ряда макроэкономических факторов, чтобы появилась вероятность вхождения в кризис. Поэтому о кризисе говорить вообще неправомочно. По моему мнению, макроэкономический потенциал страны достаточно высок, чтобы предотвратить вхождение страны с состояние экономического кризиса.
И если БВУ в целом не растут как раньше, то это нормальная корректировка в условиях мирового кризиса ликвидности. Да, по сравнению с прежним 50-процентным ростом это может считаться проблемой. Но я считаю, что в принципе это нормальная коррекция, т.к. не может ни одна банковская система все время расти на 50%, 60% или 70% в год. После того, как коррекция закончится, мы зайдем в русло нормального роста, при котором банки растут в 2-2,5 раза быстрее, чем ВВП, что и есть нормальная ситуация. Когда мы росли в 7 или 8 раз быстрее, чем экономика в целом, это был все же экстремально быстрый рост.
- Если говорить о следующем годе для банка с точки зрения погашений, он будет сложней, чем нынешний?
- Нет, так же как в этом году, мы справились с нашими погашениями, мы не видим проблем и в будущем году, хотя бы потому, что мы понимаем ситуацию со своей ликвидностью и знаем, какая ликвидность должна быть на каждом этапе, какие кредиты мы будем закрывать и что мы будем делать с этими деньгами. У банка значительный запас ликвидности, я больше скажу - у нас сейчас стоит вопрос, куда инвестировать свободные средства, так как образовался избыток наличных денег. Они образуются в связи с ужесточением кредитной политики и риск-менеджмента и тем, что мы кредитуем с меньшей легкостью, чем в прошлом. Этот избыток ликвидности будет образовываться и в будущем году, так что проблем с погашениями мы не видим.
Николай ДРОЗД
