Среди других аргументов г-жи Алимгазиевой - государственная поддержка и преференции региональному финансовому центру (то, как это немаловажно, показывает, по ее словам, пример Сингапура), политическая стабильность и даже “дистанцированность” от политических процессов, появившаяся благодаря переезду административной столицы в Астану. “Дистанцированность”, однако, сочетается с высокой скоростью принятия решений на политическом уровне и подготовки нормативных документов, а также отсутствием бюрократических барьеров. Получить немедленно живую иллюстрацию большего российского бюрократизма, однако, не удалось, на вопрос, сколько времени занимает полный процесс подготовки бумаги к ее выпуску, руководитель департамента листинга РТС Оксана ДЕРИШЕВА назвала срок примерно в 3 месяца, то есть столько же, как на KASE, что означает необходимость дополнительно “сосредоточиваться” и улучшать скорость прохождения для казахстанских биржевиков.

В свою очередь, российские биржевики, говорящие о реальности перспектив для российского рынка сравняться по объемам с теми европейскими площадками, которые следуют за Лондоном (казавшиеся очень сложными задачи на предыдущем этапе - “догнать и перегнать”, например, Венскую и Варшавскую биржи, благополучно решены), имеют за плечами самый убедительный аргумент в виде очень значительных объемов рынка.

По мнению заместителя директора информационно-аналитического департамента ММВБ Дмитрия ИВАКИНА, возможно, параллели следует проводить не между сегодняшним казахстанским и российским рынками, а с тем рынком, который был в России примерно 5 лет назад, когда проходили первые IPO. Главное фундаментальное преимущество казахстанского рынка в виде наличия институциональных инвесторов в лице пенсионных фондов также не очень важно для российских или украинских эмитентов, поскольку наиболее популярными инструментами для фондов остаются тенговые бумаги, привязанные к инфляции, такое фондирование, учитывая возможность укрепления тенге, не вызывает восторга у заемщиков. По мнению г-на Джолдасбекова, это, однако, справедливо при применении годичной оценки доходности, при которой фонды однажды получили сильную отрицательную доходность по долларовым бумагам в результате укрепления тенге. По мере того, как регулятор будет вводить трехлетнюю или пятилетнюю оценку доходности для фондов, что уже произошло, и, возможно, увеличит временной горизонт до 10 лет, для фондов будут становиться все более интересными и инвестиции в другие валюты.

Что касается развития событий в дальнейшем, то, по мнению г-на Джолдасбекова, казахстанские и российские биржи еще долгие годы будут оставаться партнерами и друзьями, а не конкурентами. Во многом это обусловлено тем, что клиентские базы бирж практически не пересекаются. Если речь будет идти об очень больших заимствованиях или капитализации, компании будут выходить на западные рынки, что касается меньших объемов, то, вероятно, компании не станут проявлять какой-либо нелояльности к родным торговым площадкам и будут заимствовать дома. Говоря об уже сделанном на российском рынке заимствовании, со стороны БТА и готовящемся выпуске облигаций Альянс Банка (суммы их заимствований - свыше $100 млн - российские эксперты называют достаточно типичными и для своих эмитентов), г-н Джолдасбеков высказал точку зрения, что все они могут быть связаны либо с фондированием своих дочерних компаний в России, либо с кредитованием российских клиентов, поскольку для казахстанских проектов более выгодным остается фондирование в Казахстане.

Россия остается одной из немногих стран, где до сих пор существуют две крупные биржи, преобладающей мировой тенденцией остается создание национальных и даже наднациональных площадок. Этот вопрос относится к компетенции акционеров ММВБ и РТС, которые в значительной степени пересекаются, пока же биржи развивают свои конкурентные преимущества. Что касается Казахстана, то, по мнению г-жи Алимгазиевой, возможно, в будущем у нас будет существовать не только одна биржа, но и одна торговая площадка. По оценкам г-на Джолдасбекова, для существования двух бирж нет никаких предпосылок, поскольку это означало бы автоматическое удвоение расходов на инфраструктуру. У KASE есть свои акционеры, и если спросить их мнение (г-н Джолдасбеков предложил опросить 4-5 человек из различных финансовых институтов прямо в зале), вероятно, они однозначно высказались бы за одну биржу. Что касается будущих слияний и приобретений, то г-н Ивакин привел слова одного из топ-менеджеров своей биржи, который считает, что рано или поздно ее купят какие-нибудь богатые иностранцы, и от степени развитости рынка зависит, будет ли это дорогая или дешевая покупка.

Что касается Казахстана, то, по оценкам г-на Джолдасбекова, пока наша биржа защищена от продажи или попыток оказывать на нее серьезное влияние национальным законодательством. Если же говорить об очень далеком будущем, то лично он предпочел бы, если бы был выбор, не покупку ее западными площадками, а какую-то форму альянса с коллегами из СНГ. Члены биржи также, вероятно, были бы заинтересованы в интеграции торговых систем и возможности покупки бумаг на российских площадках через торговую систему KASE. Пока, однако, национальные законодательства России и Казахстана не позволяют осуществление таких сделок.

Крупной новацией на российском рынке может стать осуществление схемы, связанной с выпуском эмитентами-нерезидентами российских депозитарных расписок. По оценкам участников дискуссии, нормативная база, связанная с РДР, может появиться уже к лету, а реально этот рынок может заработать осенью этого года. При этом сами россияне называют эмитентов из стран СНГ лишь в третьей очереди компаний, для которых может быть интересна эта новация. На первом месте - сами российские компании, которые вывели акции на зарубежные площадки и теперь хотели бы вернуть их в Россию, на втором - иностранцы из дальнего зарубежья, имеющие российские активы.

Н. Д.