Г-н Марченко продолжил отвечать на вопросы онлайн-конференции и в субботу. Было видно, что он стал чувствовать себя свободнее в комментариях. Ответы, двумя днями ранее состоявшие в значительной степени из статистических данных и, скорее всего, являвшиеся “домашней заготовкой”, уступили место живым высказываниям.

Одна из интересных ремарок касалась происходящего на валютном рынке. Главбанкир написал: “Тренд достаточно понятный, что у нас за июль произошло ослабление тенге на 1%. Месяц еще не закончился. То есть на конец июня курс был, по-моему, Т151,76, сейчас Т153,30. Я хочу еще раз напомнить всем... что изменение на 1% - это во всем мире считается технической коррекцией за один день. У нас это произошло за три с лишним недели июля, но при этом это не помешало людям распускать слухи. И еще раз хочу напомнить, что за 2010-2012 годы и первое полугодие 2013 года у нас нетто-интервенции были равны практически нулю”. (В начале июня г-н Марченко называл цифру нетто-покупок с начала года - $0,3 млрд, и значит, в том месяце Нацбанк продал примерно такие же объемы. На прошлой неделе аналитики “Халык Финанса” оценили июньские продажи Нацбанка близко к названной цифре - в $0,33 млрд. Тогда же они привели свою оценку состоявшихся в июле продаж - $1,1 млрд. - Н. Д.) По убеждению главы Нацбанка, налицо “абсолютно спокойная, сбалансированная ситуация”, которая “отражает спокойную ситуацию как внутреннюю, в экономике нашей страны, так и внешнюю, которая реально не изменилась”.

Он заметил, что “генератором этих слухов всегда были или владельцы обменных пунктов, например в феврале 2009 года, или работники коммерческих банков, как это было в июле 2009 года. А сейчас слухи пошли из некоторых кабинетов в Астане, не самых высоких, но тем не менее... Поскольку источник слухов был другой... клиенты банков и повелись”.

“Понимаете, я много раз об этом говорил: есть рациональный метод принятия решений или поведения и есть эмоциональный. Вот это чисто эмоциональный всплеск, и, когда пытаешься найти этому рациональное объяснение, как я сейчас делаю, оно не обязательно является правильным, но это единственный какой-то довод, который может... это объяснить. Или это сильно отложенная реакция на российскую ситуацию в мае - начале июня, но это как-то уж совсем с запозданием. На месяц позже проснулись и побежали... Месяц - это очень много, если бы это было так... - заявил г-н Марченко.- Я думаю, что потом все будет ясно, когда эмоции схлынут. Но часть населения, которые утром увидели, что Т200 не будет, они уже, думаю, успокоились. Т200 не будет”.

Вербальные интервенции регулятора, очевидно, возымели на валютный рынок некое действие, поскольку в начале недели курс доллара перестал расти и объемы торгов на биржевой валютной сессии существенно снизились. Тем не менее если налицо “чисто эмоциональный всплеск”, а не реагирование рынка на ухудшение ситуации с платежным балансом, то ситуация, пожалуй, в какой-то степени на совести регулятора, который как раз не должен давать простора для возникновения подобных эмоций. С момента официальной девальвации 2009 года пара тенге-доллар была одной из самых стабильных, и, не исключено, ухудшение связано как раз с субъективными факторами и с тем, что после критики Президента в связи с разъяснительной работой по выравниванию пенсионного возраста, Нацбанк стал восприниматься в определенной степени как “хромая утка”. Несмотря на то, что масштаб нынешней девальвации действительно крайне невелик (возможно, как раз в результате активной продажи долларов в июле), информационное присутствие Нацбанка в момент, когда происходило ослабление рубля и появились сведения об ухудшении конъюнктуры для части казахстанских экспортеров, должно было быть, вероятно, намного большим. Очевидно, оно сдерживалось, помимо критики Президента по пенсионным делам, и поражением регулятора в споре со значительной частью рынка по вопросу создания Единого процессингового центра и установления его монополии на сеть банкоматов. В субботу г-н Марченко очень занятно прокомментировал эту тему. По его словам, проект закона о ЕПЦ “застрял” в правительстве. “Я сейчас не буду комментировать. Но с удовольствием это сделаю, когда не буду работать в Национальном банке, с фамилиями. А пока не могу, томагавк еще рано вырывать”, - добавил он.

Что касается еще одного болезненного вопроса - объединения пенсионных фондов, то, по его словам, “мы все ждем, когда будет договоренность между правительством и фондом “Самрук-Казына” с одной стороны и акционерами трех крупных пенсионных фондов с другой по объему активов. Договоренность пока не достигнута. Мы ждем завершения переговоров, надеялись, что все это будет проведено в мае-июне, и можно будет объединение начать с первого июля, но этого пока не произошло. Опять же вопрос не к нам”.

Отвечая на вопрос о персоне министра финансов в качестве своего возможного преемника, глава Нацбанка сказал, что это было бы хорошим развтием событий, отметив, что рекомендовал Болата Жамишева на этот пост еще в 2004 году. Но решение остается за Президентом.

Департамент по связям с общественностью Нацбанка привел также комментарии г-на Марченко по еще одной острой ситуации, связанной с тем, что пока не заработал Фонд проблемных кредитов. В частности, он напомнил, что эта мера “направлена на помощь банкам в работе с проблемной задолженностью”. Она “временная, и предполагается, что необходимость в ней по мере улучшения ситуации... отпадет”. Главбанкир особо отметил, что перед ФПК не стоит задача по получению коммерческого дохода. “Основная его миссия - улучшение качества кредитных портфелей БВУ”. Главными проблемами остаются разногласия по поводу стоимости проблемных активов с банками, а также несовершенство законодательства о банковской тайне. Спикер подчеркнул, что, “какие бы меры ни предпринимал Нацбанк, без желания банков самим улучшать свой кредитный портфель существующая ситуация сохранится еще надолго”.