Собственно происходящее - еще один повод задуматься о модели создаваемого ЕНПФ, где отсутствуют конкурентное начало и возможность выбора для вкладчиков - дополнительные паруса, позволяющие не ставить под удар весь корабль в перипетиях рыночных стихий. Пока инвестиционный мандат для нового фонда неясен, но влияние государства на принимаемые решения явно будет большим, чем на существовавшую прежде конкурентную систему. Нацбанк с момента, когда создание ЕНПФ стало фактом, говорит о необходимости появления институциональных сдержек и противовесов. При этом вызовы, которые будут возникать перед фондом, контролируемым государством (в то же время сдерживаемым советом ЕНПФ), и его базовыми правилами инвестирования могут носить разный характер. Это, например, возможность участия в каких-то инфраструктурных проектах, инициируемых сверху, финансирование неких компаний или банков, связанных с властями или пользующихся их симпатиями, покрытие дефицита за счет госбумаг или следование каким-то идеологическим пристрастиям.

То, что идеология может быть существенным фактором в принятии решений об инвестировании пенсионных средств, не верилось еще вчера, но на фоне эрозии мировой финансовой системы и ее традиционных ценностей это вполне реально. Становится возможным давление на инвестиционный менеджмент в сторону того, чтобы инвестировать во что угодно, только не в “империалистические” валюты или инструменты. Пока, правда, справедливости ради, ситуация в Казахстане выглядит прямо противоположным образом, и намерение властей вкладывать через несколько лет до 40-50% пенсионных накоплений на иностранных рынках ценных бумаг критикуется частью экспертов “снизу”.

Золото традиционно является одной из инвестиционных альтернатив, к которой прибегают центральные банки. В моменты, когда на международных рынках будет возникать длительная нестабильность, давление в пользу покупки золота может нарастать. Между тем при том, что инвестиции пенсионных средств будут осуществляться, разумеется, не ЕНПФ напрямую, а через компании, которые получат право на управление инвестиционными активами на конкурсных условиях, любые спады в доходности, пусть даже они будут связаны с объективными предпосылками и “сам Уоррен Баффет не инвестировал бы лучше”, будут ассоциироваться с государством, Нацбанком и пенсионной системой. Причем низкие доходности будут аргументом в руках оппонентов (о такой возможности говорил, например, экономист Олжас Худайбергенов) в пользу возвращения к солидарной системе.

Запрос на усиление вмешательства государства в инвестиционный процесс может возрастать, как и требования “навести наконец порядок”, и тогда все институциональные сдержки и противовесы окажутся карточным домиком. Ответная аргументация, что инвестиционная стратегия является результатом выбора вкладчиков, уже не будет иметь даже формальных оснований.

Пока остается неясным, как накопительная система может сохранить свои преимущества. Индивидуальный характер накоплений сохранен, но ничего не говорится о возможности выбора хотя бы не между фондами, а между различными инвестиционными портфелями. Разделение между умеренным и консервативным портфелями к моменту создания ЕНПФ уже произошло, введение агрессивного портфеля традиционно откладывалось, хотя такая возможность необходима для вкладчиков в определенные возрастные периоды. Другой проблемой, решение которой казалось близким, являлись требования к капитализации фондов, дестимулирующие инвестиционную активность. Непонятно, какими будут критерии для управляющих компаний: очевидно, что должны будут существовать определенные гарантии с их стороны, и в то же время необходимо, чтобы у них был настрой на какой-то определенный уровень рисков, который позволял бы получать искомую доходность.

К сожалению, “идеальный шторм” может пройти незамеченным, поскольку в последнее время компромиссы и существенные корректировки становятся исключительно результатом выхода проблем на какой-то широкий социальный уровень. Между тем искусство управления состоит скорее в моделировании потенциальных кризисных ситуаций.