В частности, КС и Генпрокуратурой был разъяснен механизм исчисления срока задержания граждан правоохранительными органами на 72 часа для выяснения обстоятельств дела либо личности. Кроме того, в спорном вопросе совпадения по времени парламентских каникул и внесения Президентом возражений на тот или иной закон совет подтвердил право депутатов на заслуженный отдых.

Соответствующие обращения Премьера поступили в Конституционный совет 1 и 29 марта этого года. И поскольку касались одного и того же “временного” вопроса, были объединены в единое конституционное производство. Напомним, глава правительства интересовался сутью понятия “задержание” и порядком начала и окончания исчисления 72 часов, на которые граждане могут быть задержаны правоохранительными органами. Также он просил разъяснить механизм исчисления начала и окончания конституционных сроков в днях, месяцах и годах - к примеру, начала срока, отводимого Президенту для принятия отставки Кабинета министров. И, наконец, порядка исчисления месячного срока для рассмотрения парламентом возражений главы государства на закон в случае совпадения его с парламентскими каникулами.

“Всесторонне изучив предмет обращений, заслушав мнения экспертов и участников конституционного производства, Конституционный совет пришел к следующему решению. Первое - под “задержанием” следует понимать меру принуждения, которая выражается в кратковременном, не более 72 часов, ограничении личной свободы человека, в целях пресечения правонарушения или обеспечения производства по уголовным, гражданским и административным делам, а также применения иных мер принудительного характера, осуществляемую госорганами, должностными и иными лицами на основании и в порядке, предусмотренных законом”, - сказал г-н РОГОВ.

При этом глава КС обратил внимание на то, что моментом начала задержания является тот час, с точностью до минуты, когда “ограничение свободы задержанного стало реальным”, включая ограничение свободы передвижения. То есть с момента принудительного удержания в определенном месте, принудительного доставления в органы дознания и следствия, содержания в изоляции, “а также каких-либо иных действий, существенно ограничивающих личную свободу человека и гражданина”.

Уточнение было важным, поскольку при первом обсуждении этого вопроса в конце марта некоторые эксперты заявляли, что моментом начала исчисления срока задержания следует считать время заполнения сотрудником правоохранительных органов соответствующего протокола - по словам г-на Рогова, на практике он может быть заполнен и на следующий после задержания день.

Моментом же окончания срока задержания, согласно толкованию КС, является истечение 72 часов непрерывно со времени фактического задержания.

По окончании оглашения постановления на пресс-конференции г-н Рогов также сообщил, что в ходе конституционного производства КС и Генеральная прокуратура категорически отвергли предложение ряда экспертов об увеличении сроков задержания граждан правоохранительными органами более чем на 72 часа и о введении ряда дополнительных ограничений для некоторых задержанных. “Одним из экспертов было высказано мнение, что в некоторых странах, когда возникает фактическая потребность, в борьбе с особо опасными преступлениями, например, с терроризмом, вводятся нормы, что к подозреваемым в совершении террористических актов могут применяться меры пресечения, не санкционированные судом, без права использования защитника и прочие, - проинформировал глава КС. - Было высказано мнение, что при необходимости подобная норма может быть принята и у нас. Но против этого достаточно жестко возразила Генеральная прокуратура, и Конституционный совет поддержал ее позицию”.

По словам г-на Рогова, в Казахстане Конституция не позволяет законодателю принимать законы, которые могли бы расширить временные рамки, установленные конституционной нормой.

В постановлении КС также разъясняется, что конституционный срок, исчисляемый в месяцах, начинается со дня календарной даты, которой определено его начало, или со дня наступления события, а истекает в соответствующий день последнего месяца срока. При этом, по словам г-на Рогова, конституционный срок, исчисляемый днями, начинается со дня наступления события и истекает в последний день установленного периода. Конституционный срок, установленный в годах, исчисляется со дня календарной даты, которой определено его начало, или со дня наступления события, а истекает в соответствующий месяц и число последнего года срока. “Если окончание срока приходится на месяц, в котором нет соответствующего числа, то срок истекает в последний день этого месяца”, - уточнил Рогов.

При этом в постановлении КС указывается, что понятие “год” применительно к пункту 7 статьи 61 Конституции следует понимать как текущий год, то есть период времени с 1 января по 31 декабря.

Наконец, месячный срок для рассмотрения парламентом возражений главы государства на закон или на статьи закона, по словам главы КС, прерывается, если он по времени не совпадает с сессионным периодом работы парламента, и возобновляется с началом работы следующей сессии, то есть после окончания парламентских каникул. “В случае объединения Конституционным советом в одно производство связанных между собой, но поступивших в разное время обращений, месячный срок, предусмотренный Конституцией для вынесения решений, следует исчислять с момента поступления последнего по времени обращения”, - добавил председатель совета.

Г-н Рогов подчеркнул также, что законодатель при необходимости может урегулировать вопросы исчисления начала и окончания сроков соответствующими законами, но обязан делать это “с учетом правовых позиций Конституционного совета”, изложенных в данном постановлении.