Г-н Гончаров считает, что совершен огромный прорыв, но существуют и нерешенные проблемы и отсутствие каких-то стопроцентно согласованных компромиссных решений, устраивающих бизнес, банки и государство, может снизить эффективность предлагаемых мер в несколько раз. Интерес компаний состоит в снижении долговой нагрузки до приемлемого уровня, банкам необходимо сохранить заемщиков на будущее и большую часть платежей по кредитам, что и должно стать предметом компромиссов, государству необходимо возвращение токсичных активов из Фонда стрессовых активов или создаваемых специализированных компаний по плохим активам в рабочее состояние и сохранение в перспективе рабочих мест и налогов. При этом примерно из 100 компаний, изучаемых в рамках подготовки рейтинга “NB - 500”, относящихся к негосударственному и нефинансовым секторам, примерно половина имеет очень высокую долговую нагрузку и не в состоянии будет осуществить все долговые выплаты. Более того, есть группа компаний, которая не может нормально функционировать, даже осуществляя только процентные платежи без выплат по основному долгу. Отвечая на вопрос Панорамы о том, каковы его оценки относительно того, какая часть несырьевого бизнеса может быть спасена попаданием в программы, а какая может быть обанкрочена, партнер предположил, что количество компаний, которое следует спасать с помощью радикальных мер, в том числе с помощью конвертации долга в капитал, составляет 15-20% из этой “несырьевой сотни”. Есть группа компаний, которые очевидно неэффективны, есть те (и это достаточно красноречиво звучит в устах специалистов, которые выглядят в определенной степени лоббистами несырьевого сектора), кто, возможно, несколько преувеличивает проблему своих долгов и на самом деле нуждается в менее радикальных средствах поддержки, связанных с субсидированием ставок. Полной прозрачности и понятности ситуации нет ни для кого. Г-н ГОНЧАРОВ, однако, выделил три группы компаний, которые заслуживают спасения. Одну из них составляют компании, которые развивались перед кризисом очень быстрыми темпами и имеют высокую долговую нагрузку, но при этом продвинутые и отлаженные технологии, менеджмент высокого уровня и возможности выхода на внешние рынки сбыта. (Перечисленные критерии, однако, не выглядят абсолютно объективными, и трактовка соответствия им компаний может быть достаточно широкой.) Другая группа компаний может рассчитывать на поддержку в результате принадлежности к отраслям, которые объективно находятся в сложном положении, еще одна часть, вероятно, связана со стратегическими, например, градообразующими предприятиями. (И это также не назовешь критерием, который не поддается каким-либо расширительным трактовкам.) При этом в рабочих группах, готовящих решение, дискуссионным, например, остается вопрос о том, может ли при конвертации долга в капитал доля кредиторов составлять более 49%. Согласно интересной логике компаний-должников, если кредиторы верят в предприятие и намерены действительно стараться его оздоровить, им не нужен контроль над компанией. Программа, готовящаяся Нацбанком, предусматривает двухуровневую схему, в рамках которой существует возможность продажи токсичных активов как в создаваемый без участия государственных средств Фонд стрессовых активов, так и в специализированные финансовые компании, которые могут создаваться кредиторами самостоятельно или с участием государства. При этом банки заинтересованы в возможности сохранения активов, которые хотя бы в перспективе способны генерировать денежные потоки. Г-н ИДРИСОВ в свою очередь назвал еще одну разрабатываемую программу поддержки крупных и средних предприятий и отметил, что государство принимает настолько радикальные меры, насколько это возможно в нынешней ситуации. Важной частью программы, вероятно, станет то, что схема принятия решений будет менее многоуровневой. Прежняя, менее эффективная схема была связана с серьезными опасениями относительно того, насколько целевым будет использование антикризисных средств. Программа основана прежде всего на возможности субсидирования ставок кредитования.

Спикеры также подробно прокомментировали возможности привлечения недостающих средств для реализации ФИИР. В настоящее время она обеспечена инвестиционными ресурсами примерно на 65%. Недостающие инвестиции в размере более чем $22 млрд можно было бы, по их мнению, привлечь с помощью сокращения портфеля госбумаг в пенсионных фондах. Спикеры, возможно, слишком щедро оценили потенциал инвестиций фондов в инфраструктурные облигации в $15 млрд. Затем могут быть дополнительно привлечены иностранные инвестиции, для которых, однако, необходимо существование отраслевых программ и набор определенных индикаторов для отраслей, который должен быть стабилен в течение десятилетия. Опыт азиатских стран показывает, что в этом случае находятся частные инвесторы для инфраструктурных проектов. Г-н КОМАРОВ считает, что необходимой мотивацией для пенсионных фондов является доходность по инфраструктурным облигациям на уровне, по крайней мере, не ниже инфляции. Привлечение пенсионных средств выглядит неплохим решением, учитывая то, что в отличие от банковского финансирования оно не потребует предоставления залогов и в то же время избавит государство, гарантирующее основной долг, от прямых расходов на развитие инфраструктуры. Спикеры также много говорили о совершенствовании управления как необходимом условии привлечения инвестиций. При этом одна из идей, содержащихся, по словам г-на Идрисова, в документах Министерства индустрии, потенциально способна наделать много шума. Речь идет о привлечении примерно 1000 иностранных топ-менеджеров в модернизационные проекты. Причем привлечение менеджеров с зарплатой примерно в $100 тыс. в год может софинансироваться с помощью государственных грантов на 25 или 50%. Идея выглядит весьма спорной с учетом скандалов по поводу зарплат отечественных топ-менеджеров в отечественных компаниях, и едва ли не единственный бесспорный позитив может состоять как раз в более рыночном подходе к зарплатам отечественного менеджмента в тех случаях, когда он действительно высококвалифицирован.

Николай ДРОЗД