Г-жа Огнянова напоминает, что в марте 2010 года на тот момент председатель Агентства информатизации и связи Куанышбек Есекеев, выступая в мажилисе, заявил, что государственные органы Казахстана уже начали работать по всем “черным спискам” ресурсов, которые имеют “деструктивный характер”. И что созданная для этого Служба реагирования на компьютерные инциденты “прорабатывает очень много доменов, которые имеют религиозно-экстремистский характер”, после чего некоторые веб-ресурсы “приходится по решению правоохранительных органов либо забирать, либо прекращать их существование”. Кроме того, он отметил, что служба следит за проявлениями в казахстанском секторе Интернета “политического экстремизма”. При этом г-н Есекеев не объяснил, веб-ресурсы какого рода Служба реагирования на компьютерные инциденты полагает “деструктивными”, и не определил, что он понимает под политическим экстремизмом. Не упомянул г-н Есекеев и о том, какие именно веб-сайты попали в черные списки.
По словам г-жи Огняновой, Комитет защиты журналистов чрезвычайно озабочен широкими полномочиями, предоставленными Службе реагирования на компьютерные инциденты и вероятными негативными последствиями ее деятельности для состояния свободы слова в Казахстане. Стремясь прояснить ситуацию, г-жа Огнянова задает министру Жумагалиеву следующие вопросы: “Когда была учреждена Служба реагирования на компьютерные инциденты и с какого времени функционирует? Кто возглавляет этот госорган? Что такое в понимании государственных чиновников “ресурсы, которые имеют деструктивный характер для общества”? Как вы понимаете термин “политический экстремизм”? Какие веб-сайты были включены в черные списки, о которых упомянул г-н Есекеев? Какова методология определения Службой реагирования на компьютерные инциденты “деструктивного характера” веб-сайтов? Кто именно дает заключение о том, что тот или иной сайт имеет “деструктивный характер”? Какие санкции ждут веб-сайт, который Служба реагирования на компьютерные инциденты сочтет имеющим “деструктивный характер”? Намерено ли вверенное вашему попечению министерство обеспечить публичный доступ к перечню полномочий, описанию деятельности и методов работы Службы реагирования на компьютерные инциденты? Если да, то когда и как эта информация станет доступной обществу?”
Если КЗЖ получит ответы на данные вопросы, то эта информация будет включена в составляемый сейчас доклад о соблюдении свободы слова в Казахстане. Если же нет, то в докладе будет упомянуто, что МСИ эту информацию не предоставил.
КЗЖ - не первая организация, выражающая обеспокоенность по поводу секретности деятельности Службы реагирования на компьютерные инциденты. Весной этого года была организована совместная пресс-конференция нескольких журналистских и интернет-организаций, которые тоже хотели узнать, за что они могут быть наказаны (пожалуйста, Панорама, №12).
В частности, администратор юридического форума Zakon.kz Игорь Лоскутов рассказал тогда, что он обратился в Министерство юстиции с просьбой предоставить методики по определению материалов, содержащих пропаганду или агитацию насильственного изменения конституционного строя, нарушения целостности страны, подрыва безопасности и прочих тем, которые не должны появляться на казахстанских сайтах и в СМИ. Однако в доступе к этой информации ему было отказано. Хотя организация, которую представляет г-н Лоскутов, работает в Интернете, и эти сведения очень важны для нее, чтобы быть законопослушным юридическим лицом.
Тогда сам Игорь Лоскутов, а также представители фонда “Ќдiл С˜з”, Союза журналистов Казахстана, движения “За свободный Интернет!” написали открытое письмо “О необходимости рассекречивания методик, определяющих деструктивные интернет-ресурсы”. Адресовано оно было Премьер-Министру Кариму Масимову, министру юстиции Рашиду Тусупбекову и новоиспеченному министру связи и информации Аскару Жумагалиеву. Однако об ответе на данное обращение пока ничего не известно.
Амина ДЖАЛИЛОВА
