Уже высказано довольно большое количество версий и интерпретаций, связанных с состоявшейся отставкой, еще больше их может, вероятно, появиться в ближайшие дни. Ключевыми, однако, были бы оценки самого г-на Марченко и первые комментарии в новой должности г-на Келимбетова, которых пока нет. Отсутствие резких изменений в политике Нацбанка кажется практически безусловным с учетом того, что по крайней мере два стратегических решения, принятых в финансовой сфере в последние три года, - поглощение Нацбанком АФН, а также слияние пенсионных фондов и создание ЕНПФ - вызывали предварительно серьезные возражения Нацбанка, который затем принимал состоявшиеся политические решения и адаптировал их к ситуации в финансовом секторе.

Между тем для г-на Келимбетова выстраивание новой посткризисной реальности в финансовом секторе является органичным, он, очевидно, был одним из архитекторов складывающейся новой модели. Об идее создания единого регулятора он впервые заявил в интервью Панораме (Пожалуйста, Панорама № 29 за 2009 год). При этом частью идеи г-на Келимбетова было то, что объединенный регуляторный орган должен возглавлять человек с определенной харизмой, каковым он видел председателя Нацбанка г-на Марченко. Незадолго до этого он посмотрел фильм про советского министра иностранных дел Андрея Громыко и высказал мнение, что казахстанской финансовой системе необходим похожий опыт и свой мистер “Нет”.

Примерно в то же время г-н Келимбетов высказал еще более спорную по тем временам идею о необходимости появления единого государственного пенсионного фонда, за который “люди проголосовали бы ногами”. (Пока идея слияния пенсионных фондов совсем не добавила энтузиазма по поводу пенсионной системы, скорей наоборот). Известный казахстанский политэконом Петр СВОИК считает, что глубинной причиной отставки г-на Марченко могла стать именно глубина проблем, возникающая в связи с объединением пенсионных фондов, и нежелание быть “крайним”.

Новый председатель Нацбанка помимо объединения пенсионных фондов и передачи в Нацбанк функций надзора причастен и к еще одной, остающейся крайне острой, ситуации, связанной с вхождением государства в качестве контролирующего акционера в капитал банков, затем осуществивших реструктуризацию обязательств. Политической задачей, поставленной Президентом, является выход государства до конца года из капитала реструктуризированных банков, для выполнения которой, очевидно, придется разрешать возникающие противоречия волевым способом.

В том, что, очевидно, непопулярное завершение кризисных решений выпадает именно на г-на Келимбетова, есть своя “историческая справедливость” и логика. При этом, как ни странно, репутация г-на Келимбетова как “ястреба” по отношению к финансовому сектору, может в определенной степени обеспечить ему большую свободу рук и возможность достижения компромиссов.

Если возвращаться к мистеру “нет” и советской дипломатии, то в то время наиболее предпочтительными партнерами в переговорах, если необходимо было достигнуть успехов в вопросах разоружения, считались именно республиканцы, а не демократы, над которыми довлели подозрения в излишней мягкотелости. Будучи председателем правления “Самрук-Казына”, г-н Келимбетов совершенно осознанно позиционировался как администратор и политик, крайне консервативно относящийся к адресной поддержке даже системообразующих банков со стороны государства. В сентябре 2007 года (пожалуйста, Панорама № 37 за 2007 год) г-н Келимбетов, говоря о возможном появлении первого антикризисного пакета госвливаний, исключил возможность поддержания за счет него какой-либо кредитной активности на рынке недвижимости. Это “походило бы на поведение игрока, который проиграл в казино большую сумму, но ставит на рулетку еще немного денег в надежде отыграть все”. А также высказывался против решения проблем краткосрочной ликвидности за счет госвливаний.

Условием вливаний в капитал банков средств из Нацфонда в начале 2009 года становится принятие ими официальных заявлений о том, что эти деньги не будут использованы на погашение внешних долгов. Впрочем, принятие такой декларации не спасает БТА, и позиция руководства “Самрук-Казыны” оказывается достаточно жесткой по отношению к руководству этого банка (Нацбанк во главе с г-ном Марченко как кредитор последней инстанции для БТА был, по крайней мере, не менее принципиален.)

Очевидно, для выхода из нынешней ситуации в финансовом секторе нужны какие-то большие идеи, которые бы вырабатывались и разделялись совместно рынком и регулятором. Одной из явных проблем является наполнение реальным содержанием имеющихся механизмов по снижению доли проблемных активов в банках. Проблемы во многом связаны не с банками, а с заемщиками. А банковской сектор пытаются использовать и как определенный инструмент сохранения социальной стабильности, и как один из самых серьезных драйверов экономического роста. При этом государство выглядит довольно аморфно в плане защиты прав кредиторов, часто принимая решения скорей из социальных и политических, чем строго правовых мотивов.

В ходе своего второго председательства в Нацбанке, которое целиком пришлось на кризисный и посткризисный период, г-н Марченко в гораздо большей степени, чем во время первого пребывания на этом посту, был дидактиком и ментором для финансового сектора в плане принятия каких-то этических и поведенческих норм. Это во многом стало следствием “дыр” в капитале БТА и Альянс Банка. Но большая жесткость со стороны регулятора и движение в сторону “черных списков” пока не привели к восстановлению доверия к банковской системе, и регулирование, к сожалению, не воспринимается как нечто стоящее над частными финансовыми институтами.

Недавно сам г-н Марченко высказал мысль, что, возможно, не следует экстрадировать экс-председателя совета директоров БТА Мухтара Аблязова в Казахстан, поскольку даже судебный приговор, основанный на бесспорных фактах, будет восприниматься как политизированный, и значительно большее значение могут иметь приговоры и наказание во Франции и Британии. Примерно та же картина, пусть и с определенной разницей в масштабах недоверия, отмечается и в отношении банковского регулирования. Доверие к институтам подорвано, и те или иные регуляторные санкции или действия воспринимаются как желание наказать определенные финансовые группы или, наоборот, результат их влияния. Хотя регулятор максимально дистанцировался от такой практики и создал за последние годы огромное количество регламентов, которые должны были бы исключить какой-либо субъективизм.

Уровень доверия по отношению к гарантиям в сфере депозитов для физических лиц остается достаточно высоким, хотя в то же время не наблюдается и прорывов в плане роста вкладов населения как в начале 2000-х. Несомненно, пребывание г-на Марченко с его сохраняющейся харизмой во главе Нацбанка, способствовало и сохранению определенного доверия к тенге, хотя слухи о девальвации возникали периодически. А ослабление политических позиций и возможностей Нацбанка после его аппаратных поражений сказывалось и на эффективности вербальных интервенций. Одним из самых интересных вопросов остается то, как в качестве спикера, осуществляющего такие интервенции, может смотреться г-н Келимбетов, государственный топ-менеджер с совершенно иной стилистикой, чем его предшественник.

После слияния АФН с Нацбанком у последнего оказались сразу две функции, потенциально способные создать конфликт интересов: работа классического центрального банка и регулирование рынков. При этом как классический центральный банк Нацбанк был по-прежнему очень силен. В 2003 году г-н Марченко был признан лучшим главой центрального банка мира, и, очевидно, это могло бы состояться и в годы второго председательства, если бы не привходящие обстоятельства, связанные с дефолтом казахстанских банков. Тенге остается одной из самых стабильных валют, Нацбанку удалось справиться со спекуляциями извне на валютном рынке, особенно с попытками сыграть на укреплении тенге. Очевидно, существовало также определенное предвидение того, как может развиваться ситуация, и принимались решения, предупреждающие возникновение рисков. Самым ярким примером было недавнее решение о привязке тенге к мультивалютной корзине.

Уровень резервов остается высоким, как и размеры Нацфонда, при этом фонд не инвестировал средства в гособлигации проблемных европейских стран или вовремя вышел из них. Уровень инфляции укладывается в прогнозы Нацбанка несколько последних лет. Очевидно, главные проблемы связаны с надзором в банковской сфере, уровнем проблемных кредитов и восстановлением кредитной активности банков, выходом из капитала БТА и созданием жизнеспособной модели работы ЕНПФ.

Остается открытым вопрос, станет ли смена председателя Нацбанка первым звеном в цепи кадровых изменений в экономическом блоке или перемещения ограничатся только связанными с этими перестановками. Неизвестно также, будет ли в какой-либо форме востребован властью г-н Марченко и остается ли для него возможность, например, возглавить в будущем потенциальный общий регулятор для ЕЭП.