Подобные оценки в открытых источниках, со ссылкой на “Роскосмос”, звучат, пожалуй, впервые. И вероятность такого сценария представляется достаточно высокой. Вызывает вопрос только срок наступления “времени Х” для Байконура - именно 2020 год. Непонятно, в частности, почему упомянутые “условия” не могут возникнуть раньше.

Очевидно, что непосредственным толчком к появлению этой концепции, и особенно к утечке содержащихся в ней прогнозов в СМИ, стали известные “космические” трения между Москвой и Астаной в последние месяцы. Отношения двух стран вокруг космодрома давно напоминают “борьбу под ковром”, со стремлением обоих участников при этом делать хорошую мину. Это вполне объяснимо, учитывая, что Байконур все постсоветские годы остается для Астаны одним из наиболее реальных “рычагов” воздействия на позиции Кремля (пожалуй, вторым по значимости после системы лоббистских структур в самой Москве).

При этом характерно, что обострения противоречий вокруг Байконура всегда приходились на сложные периоды политической ситуации вокруг и внутри Казахстана. Например, очень острый, конфликтогенный и довольно длительный период выработки условий аренды Байконура выпал на непростую для нашей страны середину 1990-х годов. Тогда как в сравнительно спокойные и устойчивые времена конца 1990-х - 2000-х серьезных конфликтов вокруг условий аренды и эксплуатации объекта не возникало. Казахстанские власти даже пытались сглаживать возникавшие инциденты. Так, летом 1999 года, после очередной аварии запущенной ракеты и падения ее частей на территорию Казахстана, в условиях больших опасений заражения грунта гептилом, тогдашний глава администрации Президента РК Сарыбай Калмурзаев на пресс-конференции по этому поводу занял весьма умеренную позицию. Правда, российская сторона компенсировала ущерб, но сегодня, если, не дай бог, повторится такая ситуация, и при материальной компенсации трудно предположить подобную сдержанность.

Теперь, с усложнением внутренней политической и социально-экономической ситуации в Казахстане, мы вновь наблюдаем актуализацию Астаной проблем условий аренды Байконура. Естественно, российские власти учитывают это при определении своих планов на перспективы использования космодрома. Но сегодня можно говорить о том, что проблема нахождения там россиян стала намного сложнее, фактически выйдя за рамки двусторонних переговоров. Стоит напомнить следующий факт. В позапрошлом году Институт политических решений в Алматы представил исследование “Индекс межэтнической напряженности в Казахстане” (пожалуйста, Панорама №43, 2011 г.). Главный вывод звучал так: ожидания межэтнических конфликтов в экспертном сообществе имеют четкий тренд к повышению. “Когда каждый пятый респондент ожидает конфликта, это значимый показатель”, - заметил Рустам Бурнашев, директор ИПР по аналитике и консалтингу. Неожиданностью тогда стало то, что среди наиболее проблемных регионов в плане межэтнических отношений оказалась Кызылординская область. То есть область с абсолютно доминирующим казахским населением. Комментируя Панораме эту картину, г-н Бурнашев напрямую связал ее с ситуацией вокруг Байконура. В тот год в одноименном городе произошло несколько инцидентов беспорядков, главными участниками которых были подростки. Хотя из сообщений СМИ не было ясно, была ли это местная молодежь или приехавшая из соседних населенных пунктов, для Кызылординской области, с учетом ее специфики расселения, это непринципиально. Сообщалось об избиении полицейского патруля с отъемом табельного пистолета. В СМИ писали, что, обладая явным численным превосходством, молодые люди стали забрасывать полицейских и патрульную машину камнями и бутылками, в результате патрулю пришлось срочно уезжать с места конфликта. Для того, чтобы взять ситуацию под контроль, руководству УВД Байконура пришлось объявить тревогу для личного состава, который был направлен на задержание нарушителей. Беспорядки закончились только с рассветом. Сотрудники правоохранительных органов задержали около полусотни подростков, которые утром были отпущены по домам. Представители администрации города тогда в официальных комментариях подчеркивали, что конфликт не носил межнационального характера. Участвовали в нем и казахстанцы, и россияне. Но, учитывая специфику этого объекта и его населения, не удивляют те оценки, что были сделаны экспертами ИПР. И хотя в последующий период информации о крупных беспорядках на Байконуре не поступало (что льет воду на мельницу тех экспертов, которые предположили в событиях 2011 года некую организованность), учитывая общее ухудшение социально-экономической ситуации, вряд ли можно исключать их повторение.

Вероятно, в Москве, при комплексном анализе перспектив использования Байконура, исходят и из этих соображений. Возможно, это и имеется в виду в концепции Федеральной целевой программы развития космодромов под “организационными и социальными” условиями, которые могут минимизировать использование объекта. Однако вопрос по поводу обоснования срока - 2020 года - остается открытым.